моё имя. Не реагировала, сжимала вспотевшими пальцами ручку двери. Хотела уже потянуть на себя, открыть путь для побега отсюда.
— Варя.
— Не пойду туда! — резко закричала, вцепившись в ремень безопасности.
— Эй, — меня тут же пытаются успокоить, перехватив моё лицо. Потянув к себе, удостоив губы сладким поцелуем, Даниил попытался успокоить. — Все нормально. Можешь не идти, посиди просто здесь, хорошо?
— Но что тебе нужно от этого места? — интересуюсь, поглядывая на закрытые ворота. — Это ты сюда решил отвезти купленные игрушки?
У страха большие глаза. Все ноги делают. Выходят из машины, подходят к багажнику, пытаются помочь достать обшитую розовой и тёмно-серой тканью коляску. Не знаю для чего здесь все это необходимо, но, спрятавшись за крепкой спиной, шагая по коридору больницы, замечая на дверях небольшие окошки с решётками, прибавила шаг.
— Ой, — увидев шедшую к нам медсестру, схватилась за рукав пиджака.
— Вот уж не ожидала вас увидеть, — произносит через надетую маску девушка, как бы здороваясь с Даней. По её словам он тут является постоялый гостем, словно навещает каждый раз незнакомого мне человека.
Или знакомого. Поговорим с ней минуты три, мужчина, поинтересовавшись чужим состоянием, услышав для себя более менее хороший ответ, вместе со мной направился к одной из палат. Шедшая вместе с нами медсестра, разговаривая на пути с такими же работницами как она сама, достав из кармана верхней рабочей одежды огромную связку ключей, пропустила к больному пациенту.
Открыв для нас вход в просторную залитую солнечными лучами комнату, дав не больше десяти минут для разговора, осталась стоять в коридоре. Оглядывая достаточно светлое помещение, окна с такими же решетками, что и на двери, боязливо делая шаги, оставила коляску прямо по середине палаты.
— Она? — для меня был шок увидеть здесь ту самую девушку блондинку.
В больничной растянутой одежде, завязанными в две косы потускневшие волосы, женщина сидела на койке и играла с таким же пупсом, что был приобретён недавно. Щебеча ласково имя Стефания, поглаживая по резиновой голове пупса, она никак не проявляла к нам интереса. Только к кукле, к своему якобы «ребёнку».
«Она потеряла ребёнка» — вспоминаются слова Дани в номере отеля. Ком застревает внутри горла, заламывая пальцы, нервно дыша, старалась обойти всю эту ситуацию стороной. Она не являлась первой женой Устинова, не являлась второй. Погибший младенец был от Антона, бывшего друга Дани. Ни о какой речи об измене или криках, зачем мы тут находимся, быть не может.
Бедная девчонка являлась разменной монетой для самой Саши, захотевшей встать на чужое место. Не будь всей это канители родился бы здоровый малыш, все были психически здоровы.
Выходили из палаты также тихо как и зашли. Поглядывать на лицо Даниила не хотелось, особенно видеть в такие моменты его состояние. По нему видно: холодный пронзительный взгляд, выступившие желваки, сжимание разжимание кулаков.
— С тобой все хорошо? — моя очередь пытаться успокоить его.
На улице относительно хорошая погода. Солнце проглядывает из под облаков, тёплый ветерок щекочет открытые участки кожи, летающие по кругу птицы радуют одним только видом. Можно дальше наслаждаться этим моментом, вдыхать аромат настоящей весны, любоваться нетронутой природой.
Прикрываю глаза, не спеша, доверившись шестому чувству, шагаю в сторону машины. Добравшись до капота, проведя по нему указательным пальцем, рисуя на пыльной части небольшие сердечки, глупые смайлики из галочек и кружочком, вскрикнула.
Резко перехвативший, усадивший прямо на мои каракули, Устинов прижался своими губами к моим. Во мне ничего не осталось, один шок от всей представшей картины. Поддавшись небольшому искушению, цепляясь пятерней его тёмной копны, слегка наматывая локоны, превращая те в некрасивые кудряшки, невольно засмеялась.
— Я люблю тебя. — целуя мои щеки, нос, лоб, шею, Даниил повторял одну и ту же фразу. — Люблю. Люблю. Люблю. Очень сильно тебя люблю!
Последняя была произнесена очень громко, аж проходящие мимо мужчина с собакой посмотрел на нас как на глупых любовников, не умеющих скрываться для своих пошлых целей.
— Варя, — Даниил смотрит немигающим взглядом, затрагивая струны моей бедной души, — я люблю тебя. И всегда тебя любил. Пожалуйста, давай начнём все с начала: только ты, я и Артём. Пожалуйста, я очень сильно тебя люблю!
Смотрю на него, медленно поглаживаю волосы, возвращая былую причёску. Изредка покусываю внутреннею часть губ, возвращая себя с небес на землю. В наших жизнях столько всего произошло: каждый пострадал, излечился, встал на ноги, поднялся по ступеням до того пьедестала, до которого смогли добраться не покладая рук.
Может и правда судьба такая серьёзная штука, которую никогда не понять. Сидишь, думаешь глупыми мыслями, а от тебя ждут ответа, после которого все решится. И я не знаю: что мне сказать?
Эпилог
— Братик, ещё, ещё!
— Ты правда этого хочешь?
— Да!
Играющие на зелёной лужайке дети весело проводили время, играя в обычные детские игры. Бегая босыми пятками, весело хохоча над подбрасываниями к облакам от старшего брата, младший представлял себя самолетиком, взлетевшего высоко-высоко.
Позади меня витал запах готовящегося барбекю. Хотелось аккуратненько встать с кресла-качалки, на цыпочках подойти и посмотреть через плечо на румяную корочку стейка. Не могу, в моих руках сопит завёрнутая в нежно-розового оттенка одеяльце малышка. Наша маленькая с Даниилом дочка.
Прошло три года. За этот немаленький срок серая мрачная жизнь приобрела огромное количество радужных красок, подаривших вместе с матушкой судьбой яркие моменты. Например, благодаря ловкой стрельбе Устинова по мишени, мне пришлось написать на работе заявление об уходе в декретный отпуск. После вообще уволиться, сделав себя самозанятую мадам Брошкину.
Такому подарку, в виде коробочки с пинетки и положительным тестом на беременность, Даниил не мог поверить. Шокировано глядел то на моё лицо, то на еле выпуклый живот — до третьего месяца у меня не было никаких симптомов, даже красные дни шли, — с растущим Вадимом.
Именно это имя выбрал наш старший сын, не мы с Даней, узнав о новом члене нашей маленькой семьи из трёх человек. Сначала было страшно: увидеть его реакцию, узнать то, что он думал на тот момент. Шторм обошёл стороной, сын был более менее рад этой новости. Сначала Артём никак не вникал во все это дело, даже представлять особо не хотел.
Потом все пошло поехало. Функции взрослого старшего брата включились: стал помогать с прогулками, вырывая порой коляску из рук, носить младшего на руках. Вот только потом я узнала, какие именно мотивы сидели в его макушке, представляя своего младшего братика одной из появившейся в его компании девочки.
Нашёл, глупый, как именно подкатывать к женскому полу.
