Анну привезли партизаны, как и говорили ранее, на машине, принадлежащей гаражу комиссариата. Мне даже дурно стало, когда увидел, как она вылезает из легковой машины, а вокруг стоят солдаты вермахта. К этому времени квартира была готова, как и документы для Ани, липа, конечно, но других сейчас не сделать. Анну нарядили в простую одежду, внимания она не привлекала, пока, да я ее и не напоказ вызвал.
–У тебя один выстрел,– смотрел я на свою любимую и ужасно хотелось обнять ее, прижаться, поцеловать,– справишься?
–Я постараюсь,– немного грустно ответила девушка.
–Винтовка будет незнакомой, скорее всего, парни достанут немецкую.
–Неважно, расстояние двести метров, прицел мне не нужен, ведь никто не знает, как его выставили,– встрепенулась Анна,– я все сделаю, как надо.
–Я выведу его на тебя, охрана, конечно, прикроет его, но я нарочно сажаю тебя так высоко.
Может, самому все сделать? Ну, а что, не смогу выстрелить, что ли? Блин, а кто его вытащит под выстрел-то?
–Я поняла, от машины к зданию пойдет?
–Точно,– кивнул я.
–Юрка, у нас все готово,– в дверях появилась голова молодого парня, лет двадцати пяти. Это ребята из отряда, боевики, закончили приготовления и торопят.
–Все, иду.– Парень скрылся за дверью, а я, обернувшись, быстро поцеловал девушку.– Запомни, что бы ты ни увидела, бегом отсюда, поняла? Володя покажет тебе, как уйти, все подготовлено, только бегом.
–Я увижу тебя еще?– просто пригвоздив меня взглядом, произнесла Анна.
–Конечно, но ты должна уйти, понимаешь?
–А ты?
–Да ничего со мной не будет, не взяли до сих пор, и сегодня не возьмут, пободаемся еще, не наступил еще наш час.
Я не был уверен в успехе, более того, я не был уверен даже в том, что смогу вытащить Бербока, как придумал. Но применю все свои актерские навыки, надеюсь, они у меня есть, чтобы повлиять на него.
Возвращаясь с окраины Ровно, собрались вместе с группой бойцов, которые были переодеты в форму вермахта. На машине, в полной боевой экипировке, мы подъехали прямо к зданию комиссариата, и я устремился в здание. Пропуск у меня серьезный, не кабинетный, конечно, но в само здание войду. На пропускном пункте группа немецких солдат во главе с лейтенантом.
–Господин лейтенант, срочное сообщение для оберста Бербока!– закричал я с порога.
Меня, естественно, тормознули, худой лейтенант заинтересованным взглядом смерил меня сверху-вниз и потребовал документы. Распахивая куртку, я невольно, почти не специально, дал всем присутствующим рассмотреть мой железный крест на шее, я так его и носил на ленте, формы-то у меня нет. Лейтенант, конечно, увидел его, но не проявил удивления.
–Унтер-офицер Осипчук? Что-то я о вас ранее не слышал,– задумчиво, довольно показушно, рассуждал лейтенант, рассматривая мои документы.
–Я служу не в комендатуре, чтобы быть у всех на виду,– съёрничал я.
–Какую информацию мне нужно передать господину оберсту?
–Это я должен ее передать, у вас ее нет,– вновь холодно и жестко ответил я.– Сообщите господину оберсту, что я внизу, если он прикажет передать все через вас, так и будет.
–Оберст Бербок занят, жди!– фыркнул лейтенант и направился в кабинет, примыкающий к проходной. Дежурка тут у них, что ли?
Усевшись на стул, вдоль стены стоял целый ряд, штук десять таких, я осмотрелся. Солдаты караула находились в расслабленных позах, но начеку. Время сейчас играет против нас, парни на улице не имеют таких серьезных документов, как я, поэтому сильно рискуют.
Спустя четверть часа я уже начинал волноваться, когда началась какая-то легкая суета среди караульных, а на лестнице послышался перестук каблуков, кто-то явно спускался сверху по шикарной лестнице, здание-то непростое, дореволюционной постройки, с остатками былой роскоши.
Мама дорогая! Мне аж дурно стало. Не от того, что узнал появившегося на площадке у лестницы, а от того, что был, блин, без оружия. Ради этой сволочи можно и наплевать на свое инкогнито и сдохнуть, предварительно выпустив несколько пуль в голову. Альфред Розенберг собственной персоной, сука, и сделать ничего не могу.
–Вот, господин рейхсминистр, один из наших воспитанников, обученный и отлично служащий нашему Великому рейху!– неожиданно представил меня Бербок, спускавшийся позади Розенберга.
Ну почему, почему у меня нет гранаты или хотя бы ножа…
–Русский?– довольно спокойно, чего я не ожидал, спросил рейхсминистр.
–Украинец, уроженец западных областей, вошедших в состав СССР после раздела Польши.
–Хорошо,– он пожевал губами и добавил:– Тебе нравится служить рейху?
–Так точно, господин рейхсминистр!– четко, но все же с волнением в голосе ответил я.
–Твоя семья жива?– вдруг перешел на русский язык Розенберг.
Черт, хреново.
–Я не знаю, что с ними произошло, господин рейхсминистр, мы потерялись еще до большой войны,– пытаясь имитировать западноукраинский говор, ответил я. Поймает или нет?
–Выговор у тебя больше польский, я бы сказал,– чуть прищурив один глаз, произнес Розенберг.
–А у вас прибалтийский,– брякнул я.
–Хм, вас отлично подготовили, рядовой…
–Никак нет, господин рейхсминистр, унтер-офицер!– сказал я и чуть задрал подбородок, все, как учили.
–Смотри-ка.– И обернувшись к полковнику Бербоку, удивленно продолжил на немецком:– Разве в группах «Киндер» повышают в звании?
–Осипчук проявил мужество и доблесть, вытащив старшего офицера из-под обстрела. Будучи раненым, смог не только уйти сам, но и фактически спас майора Дюррера,– важно ответил Бербок.– По ходатайству самого майора мною было решено наградить рядового и повысить его в звании.
–Это отлично,– даже лицом просветлел Розенберг,– отличная школа, все бы так были преданы, мы уже выиграли бы эту войну. Молодец, унтер-офицер, желаю всего хорошего!
Он направился к выходу, Бербок его провожал, а я, в свою очередь, быстро принял нужное решение и поспешил к выходу, обгоняя начальство. Распахнув двери перед идущими следом рейхсминистром и его помощником, а также полковником Бербоком, я дал им пройти и стрельнул глазами в сторону наших парней. Машина была на прежнем месте, и водитель смотрел сейчас прямо на меня, между нами было всего десятка три шагов, поэтому я четко видел его глаза. Указывая глазами на машину Розенберга, я медленно закрыл и снова открыл глаза, водитель, в свою очередь, повторил мой жест, значит, сообразил.
Розенберг, не отвлекаясь на меня, прошествовал в свою машину под опекой сразу четырех солдат вермахта, дежуривших снаружи, а я шмыгнул обратно в комиссариат. Не прошло и трех минут, как в дверях появился Бербок и уставился на меня.
