Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
Из угла зала, снизу, откуда Мэй сама только что выбралась, напуганная, истерзанная и измученная, по той же самой гранитной стене влезла, цепляясь своими многочисленными пальцами, пугающая сансара. Колесо может катиться вверх, если есть чем цепляться. Перемолотые жизни с их чаяниями и желаниями выбраться, с пусть и ничтожной по отдельности в каждом, но все же реальной тягой к знаниям давали сил этим мельничным жерновам из костей выбраться на новый уровень, вверх. За той, кому уже давно следовало сгинуть в бессмыслице обоих миров.
Хруст и шепот песка заглушали голоса колокольцев: абстрактные знания не стоят ничего, если некому ими воспользоваться, смелого, чтоб их применить. Мэй что есть духу бросилась к спасительной беседке. Хрупкие лотосы чьих-то жизней лопались под ее ногами. Шевелящееся колесо судеб, становившееся все больше и больше с каждой перемолотой жизнью, с хлюпаньем последовало за ней.
Мэй слышала, как вырванные цветы издают вздохи – где-то там, внизу, замирает дыхание у их хозяев. Но холодное спокойствие, дарованное браслетом на левом запястье, не оставляло ее. Стоит добраться до острова в центре – и навсегда исчезнешь для сансары, только не сходи с него.
Мэй добралась. Остров оказался таким маленьким, что на нем можно было только сидеть в позе лотоса. Созерцать, как вокруг тебя с завываниями из угла в угол катается многорукое колесо, как потерявший тебя из виду глаз в центре мечется, силясь найти. Как трещат и рвутся под чудищем стонущие цветы. Сансара увеличивается, растет и заполняет собой уже почти весь зал. Жиреет на перемолотых душах, ее вращения замедляются, и вот она уже похожа на колесо обозрения в парке Харбина. Но так и не видит недреманное око в его центре острова блаженства. Затем колесо падает плашмя и продолжает вращаться, все загребая и загребая измятые лотосы. Огромное, огромное колесо. Не скоро еще вновь родится маленький цветок, попавший в этот гигантский жернов.
– Я спаслась! – смеется Мэй. Но тут же замирает: – И это называется спасение? Быть вне круга вечных перерождений, исчезнуть и… все?
Волны, поднятые на глади озера от чудовищных движений, вынесли к ногам женщины несколько искромсанных листьев. И Мэй стало стыдно. Может, это результат просветления от сотен звеневших колокольчиков знаний, но ей стало безумно жалко тех, чьи жизни она оборвала, стремясь к вот этому победному концу.
– Несправедливо! – только и вымолвила она. – Нельзя же думать только о себе, ведь я же… не одинока! И никто не может быть счастлив в одиночестве – все это самообман! Жестокий самообман!
И тут же два желтых глаза появились в воздухе. Два глаза с четырьмя зрачками каждый. В сиянии их появился великолепный каменный меч.
Прямой, тонкий, не длинный, чуть больше метра на вид, похожий на привычный с детства цзянь, тот, тем не менее, словно испускал силу, льющуюся прямо из его матово-белого лезвия. Прямо над глазом сансары висел этот могучий клинок, и Мэй уже не могла отвести от него взгляд.
Мощный голос зазвучал у нее в голове:
– Голос крови другой расы не дает тебе раствориться, Мэй. Покой и блаженство здесь тебя тоже утомили. Тебе недостаточно просто стать ничем, и лотос на глади воды тебя не прельщает. Посмотри в себя и скажи, каков твой самый большой страх, самое большое желание твоей жизни.
Все, что когда-либо видела Мэй в своей жизни, пронеслось перед ее глазами.
– Справедливости, – неожиданно для себя сказала она. – И защиты я всегда искала. Как могла, – со стыдом добавила она, – потому что часто мои попытки были не справедливостью, а местью.
Лгать этим желтым многозрачковым глазам она не могла и не хотела. Как вода, стекли с нее привычные манеры хитрить, говорить и думать на полхода вперед и таиться в ожидании подвоха. Весь впитанный с младенчества мир стал контрастным, четким. Не утратили своей сложности его части, но туман, придающий черному и белому сто оттенков серого, исчез. И собственные слова, мысли и мотивы тоже утратили обаяние, которое люди придумывают для собственной важности.
Но даже сейчас, под взором всепроникающих иных глаз могучего существа, которое Мэй и представить себе не могла, женщина не отреклась бы от той цепи поступков и мыслей, что привели ее в этот зал мудрости.
– Отделить одно от другого, месть от справедливости – пройти по лезвию меча. И то и другое приносит боль, и то и другое опасно, а страшней всего – поменять их местами. Высшая мудрость нужна, и смелость, и кровь, не отравленная ядом Хаоса.
– Великий, – Мэй не стала ждать, – я не знаю, кто ты, но чувствую, что это твое звание. Ты же не зря показал мне этот меч. Кровь в моих жилах обычная, красная, но и о ней заговорил ты не впустую, очевидно. Не смею притворяться перед твоим взором и потому жду продолжения.
– Дерзкая, как родная бабка. – Желтые глаза чуть уменьшились в прищуре. – Смешанная кровь – свежая кровь. И пусть не открыто мне до конца, каким будет исход битвы, но интересен он в любом случае. Дерзкая внучка уставшей Хранительницы, дочь выбравшего Хаос, сирота, живущая в неведении на стыке света и тьмы, Нефритовый меч справедливости перед тобой, бери, если сможешь достать!
Холодный зеленый свет потек от рукояти меча к лезвию. Покалывание в ладонях ощутила Мэй. Клинок звал ее. Колесо судеб ускорило свой недобрый бег. Его страшные спицы превратились в сияющие металлом серпы и косы. И очень отчетливо Мэй осознала, что в принципе может и не делать ничего. Впереди у нее целая вечность, и когда-либо найдется способ покинуть маленький остров блаженства. И цепь перерождений не так уж плоха, раз однажды все же родишься заново. И усилий прилагать особенно не надо. И покой сопровождает тебя, если не пускать высокие материи в себя.
Но что есть силы оттолкнулась женщина от маленького островка безопасности и прыгнула вверх, взметнув руки. Прохладная каменная рукоять легла в ладонь. Мэй ухватилась за нее и качнулась вперед, как маятник, изменив направление полета. Ее единственной целью теперь стало – приземлиться не на лезвия.
Но извлечь меч, висящий в воздухе, оказалось слишком легко, и вместо длинного прыжка к гранитной стене-лестнице у Мэй получилось крутое пике. Зажав каменное оружие в ладонях, она рухнула прямо в центр страшного колеса. Изумленный широко распахнутый глаз раскрылся под ней, как колодец.
Мэй приземлилась во внутреннем дворе небольшого дворца. Узкие полотнища флагов, безвольно свисавшие доселе, взметнулись вверх, когда ее ноги коснулись земли. Твердой, вымощенной тесаным камнем, реальной земли. И меч тоже вполне реально дернул руку вниз, показывая свой вес. Не обычный легкий цзянь, а его благородный предок из драгоценного камня, весомого, как истинное имя, казалось, сам держался за ладонь Мэй.
А в нее уже уперлись четыре острия – боевые пики охранников. Мэй успела увидеть и вжавшуюся в стену фигуру седого правителя в желтых одеждах. Двое из стражи прикрыли хозяина собой. Чуть дальше замерли, прикрывшись широкими рукавами одежд, несколько женщин. Самым благоразумным было в такой ситуации не делать резких движений.
Первым заговорил один из телохранителей:
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 79
