все равно играешь отлично.
— Спасибо, Вито… — взяла она первые пробные ноты. И, вдруг, театрально низким голосом начала. –
«Так грустен ты. Откройся, что с тобою?»
«Люблю, мой друг!» — «И кто тому виной?»
«Она» — «Да кто? Полина? Мила? Хлоя?»
«О, нет!» — «Кому ж ты отдаешь покой?»
«Ах, ей» — «Ты робок, друг сердечный!
Но, почему смертельно удручен?
И кто виной? Супруг ее, конечно?»
«Ах, нет, мой друг!» — «Да кто ж?» — «Я ей — не он»…
— Ну, как?.. Зоя?..
— Да я… — да я вообще подобное впервые. — И мне… — и заглохла под новое веселенькое вступление:
— Ни блеск ума, ни роскошь платья
Не в силах вас обворожить.
И лишь двоюродные братья
Постигли тайну вас пленить!
Лишили вы меня покоя,
Но, вы не любите меня.
Одной надеждой жив лишь… Зоя:
Женюсь!.. И буду вам родня!
— У меня нет двоюродных братьев.
— Зоя, это же только песенка! — беззвучно зашлась Сусанна.
— А «нейтральное» что-нибудь есть? — развернулся, наконец, от окна капитан.
Женщина, мгновенье подумав, кивнула:
— Ага. Ты ее еще не слышал. Я ее другому… В общем… — и вновь опустила длинные пальцы на клавиши… И музыка полилась. На этот раз медленно, будто, взмывая и падая. –
Я себе тебя наколдовала.
Именно такого, как теперь.
В полнолунье свечи зажигала,
Согревая сердце от потерь.
Я себе тебя наколдовала.
Именно такого, как сейчас.
А, когда увидела — узнала.
По улыбке и прищуру глаз.
Я себе тебя наколдовала.
Именно такого, чтоб летать.
Но, прости, мой милый — я не знаю,
Как теперь себя заколдовать…
— А теперь, понравилось? — спросила, даже с вызовом у каждого из нас.
— Понравилось. И я, пожалуй, пойду, — уф-ф…
Да что же это такое? Душу, словно полоснули неимоверно острым и тут же накинули сверху мягким пуховым одеялом. Ноет и млеет. Да разве такое возможно?.. Бежать? А куда здесь сбежишь? И впервые, как захлопнула за собой дверь, огляделась. Оказывается, я — уже внизу, на палубе. Небо так и затянуто облаками. И теперь, вместо тусклого солнца на нем — луна. Вышла на смену и прячется за завесой. А вокруг тишина. Совсем другая. Без сверчков и перешептывания трав. Тишина безбрежности. И лишь музыка в ней.
— Ой, — открыла я рот и прислушалась. Еще раз. Нет, показалось… Тихое далекое пение… под бой… барабанов. И испугалась уже всерьез. Вертясь на месте. Вновь прислушиваясь. Потом замерла, уже у самых перил правого борта. Того, что развернут к архипелагу. — Все… понятно. Она…
— Я думал, вы спать направились, — капитан встал у перил рядом. — Завтра — трудный день, Зоя.
— Угу, — не отрываясь от горизонта.
— После обеда, примерно, мы будем на месте. А дальше — по обстоятельствам. Но, в любом случае…
— Где сейчас остров Зили?
— Зили?.. Мы его оставили далеко справа. Перед закатом была видна серая завеса над ним. Здесь сейчас, почти напротив мелкое скопление «лужаек». Так дрейфующие острова называют. В последний раз их в этом районе отмечали. Потом обогнем еще один, Кравай. И дальше — Ньюпван. Он, если определять…
— Я могу показать.
— Что?.. — склонил голову капитан.
— Я могу показать, где сейчас Ньюпван.
— А-а. Яков уже просветил?
— Нет. Сама.
— Это… как?
— Я его чувствую. Хотя, наверное, не его, а Вананду.
— И давно? — глухо произнес мужчина.
— Нет, — в ответ вздохнула я. А потом, будто, запруду сорвало. — Во мне что-то постоянно меняется. Я словно каждый день вижу и чувствую все больше. И цвета другие, яркие, и запахи новые. Словно я, вместе с очками еще и хроническим насморком от мира «отгораживалась». А теперь еще и это… пение. По всей видимости, ритуальное пение жриц храма. И если я права, то… — прищурилась я в даль. — он — там. Ньюпван — там. Чуть правее луны. Между ней и облаком, похожим на руку… Я права?
— Да, Зоя… Завтра вы не отойдете от меня ни на шаг. Всегда будете рядом. Очень близко.
— Зачем? — развернулась я к нему. Он и сейчас от меня — «очень близко». Очень.
— Зачем?.. Чтоб избежать последствий. Необратимых.
— А-а. А я и забыла, что должна провалиться. Спокойной ночи… капитан…
Глава 14
Ночь «спокойной», как я ни старалась заснуть, не вышла. Истаяла в срок, и лишь озноб от своих сквозняков прихватить позабыла. Поэтому, из-под одеяла я вылазить не стала. Так и лежала теперь в койке, слушая, вместо прежней тишины, утренний скрип над головой. А пусть ходят… Ходит… пусть. Может, хоть под него вздремнуть получится?
— Монна Зоя! Доброе утро и капитан просил передать!
Видно, что, отосплюсь уже после «апофеоза»:
— Я вас внимательно слушаю, Рубен. Кстати, можете войти… И вам — доброе утро.
Старик, сразу от входа осмотрел меня воспитательно-прицельно и сдвинул брови:
— Нужный нам остров — на горизонте. И, может, крепкого кофе, монна Зоя?
— Я его не люблю. Передайте капитану: очень за него рада… Рубен. Я сейчас умоюсь и поднимусь. Ой. Поднимусь, умоюсь и поднимусь. В общем…
— Просто, встаньте. Я на стол в гостиной уже накрыл.
«Он на стол в гостиной уже накрыл». Ну, так я и вас, Рубен, поздравляю. А еще могу поздравить и… мама моя… Сусанна под моим удивленным взглядом, закинула в кресле ногу на ногу. И постучала опорной, обутой в огромного размера дамский сапожок. Я упрямо подняла глаза выше: ничего себе, штанишки, ни чета моим — «вторая кожа». А блузка… Там что — полный Ньюпван обожателей женских красот или я сама такая «неженственная»?
— Здравствуй, Зоя, — с нажимом огласилась красавица. — Как спалось, хотя, можешь не отвечать. Может, кофе?
Пришлось брать себя в руки:
— Я его ненавижу, — и подправила свой рубашечный воротник.
— Доброе утро, — захлопнулась за моей спиной дверь, явив, через секунду еще один образец «высокого вкуса». Да он, наверное, сразу с постели в этот наряд облачился: сапоги до колен, жилет «Сто один кармашек», а на…
— Кого это ты «ненавидишь»? — оторвала меня дама от хмурого созерцания.
— Это сейчас не имеет значения, — качнулся мимо капитан. — Зоя, садитесь за стол. Нам всем надо хорошо подкрепиться, — ага. А вот это, действительно, не мешало бы…
Потому что, сразу после обеда настроение мое
