Алексу темно и холодно там, таким образом, она согревала его, давая знать, что он не один… Она лежала на этом граните, распростерев руки, словно обнимая его, и наблюдала, как боль, сжигающая изнутри, отнимала в ней жизненные силы. Ей это нравилось. Ей не терпелось соединиться с ним в мире вне этой реальности. Соединиться с ним – единственное её желание, что ощущала она в своей омертвелой изнывающей душе.
В своём вдруг опустевшем и холодном доме, она, лёжа на полу, без конца молила бога забрать её в свою вотчину, поближе к Алексу. Анализируя его жизнь, с самого первого момента их встречи в офисе кинокомпании «Unicorn», Марго, переживая его жизненные кошмары и перипетия, винила себя в том, что не смогла дать ему счастья, которое он вожделел и заслуживал. Она не смогла начать с ним «с чистого листа»… Пыталась, но судьба опять посмеялась над ней, над её стремлением стать, наконец, счастливой…
Так, свернувшись калачиком на полу, желая уйти в себя поглубже от этого мира, она, сначала часами выла на луну, как раненая собака, а затем, засыпала беспокойным сном. Проснувшись и осознав приход ещё одного дня, принималась безудержно плакать, задыхаясь от резкой боли в груди, где безысходность ещё одного прожитого без него, дня, раздавит и уничтожит её без остатка.
* * * *
Марго не смогла сдержать данной Алексу клятвы, и как хладнокровный убийца, планировала она последний день своей мучительной жизни на земле. Она была намерена довершить начатое, когда-то, много лет назад, дело. К своей голове, она рационально проработала все детали своего ухода, ведь у неё не было права на ошибку, и все нужно было сделать «с одного дубля».
В то время, когда она все обдумала и решила, запланировав даже день и час, её потревожил звонок из больницы.
– Марго, не могла бы ты подойти и оформить некоторые финансовые формальности? – спрашивал голос врача.
– Конечно, – ответила она равнодушно. Теперь ей было даже не больно.
Сознание скорого конца этого фарса, под названием жизнь, придало ей сил. Ей не было страшно опять оказаться среди тех стен и больничных декораций, что стали свидетелями того, как самый важный человек в ее жизни, покидал этот мир.
На следующий день, Марго шла по дорожке тенистого парка на территории клиники.
Она шла, не замечая солнечного дня и красивых ландшафтов парка. Взгляд её случайно упал на большой пруд, напомнивший ей их злополучное озеро. Вдруг, ей показалось, что у неё галлюцинации – возле берега, совсем близко к воде, она заметила мужскую фигуру. Её сковал холод.
Подойдя поближе и приглядевшись, она увидела возле воды молодого парня, склонившего голову и что-то разглядывающего. В его позе было нечто неестественное.
Она подошла и увидела, что он сидит на инвалидном кресле. Его руки были странно скручены и ноги слишком худы для такого тела. На вид, ему было не больше шестнадцати лет. Он имел волнистые светлые волосы и синие, цвета неба, глаза. Черты его лица были мягки и приятны. Он посмотрел на неё и улыбнулся. Марго заметила искорки солнца в его глазах, и ей защемило сердце. Она поспешила удалиться с этого места и от этого странного мальчика.
Пока она сидела в кабинете врача и подписывала какие-то бумаги, мальчик у пруда не выходил у неё из головы.
– Вы о чём-то задумались, Марго? – спросил доктор.
– Неет…, – протянула она. Затем сказала:
– Сейчас у пруда я видела парня в инвалидном кресле. Кто это? Что с ним случилось?
– А… это Юлий…, – небрежно ответил врач. Затем, сняв очки и протерев их, продолжил:
– Ему пятнадцать-шестнадцать лет, судя по организму. Никто не знает, откуда он. Печальная история и проблема…
Врач откашлялся.
– Почему проблема? – спросила Марго.
– Потому, что он поступил к нам несколько месяцев назад с тяжёлой черепно-мозговой травмой после аварии. Мы вытащили его с того света, но он впал в кому. Он находился в коме довольно долго. За это время, мы пытались выяснить, кто он и откуда. Привлекли федералов и полицию, давали объявления в СМИ. Но было бесполезно… Никто так и не пришёл за ним, никто не нашёлся…
Марго слушала эту историю словно знакомилась с ещё одной человеческой трагедией.
Врач пристально уставился на неё.
– Что вы на меня так смотрите? – спросила она.
– Господи… А ведь, он вышел из комы, он вышел из комы в тот самый день, почти в одно и то же время, когда…
– Что когда?
– Когда вашего мужа не стало…, – ответил врач, продолжая смотреть на неё.
Марго заплакала… И не по этой причине, а просто вспомнила свою бесконечную потерю.
– Успокойтесь, Марго…
Она попыталась собраться. Чтобы разгрузить обстановку, она спросила:
– И что дальше? Что будет с Юлием? И почему Юлий? Откуда вы знаете его имя?
– Ниоткуда. Мы сами дали ему его. Потому, что он пришёл в себя в июле… Дело в том, что у него полная амнезия, и шансов на то, что он что-то вспомнит, очень мало… Мы пытались выведать у него информацию о себе, но он ничего не помнит!
– Он нормален?
– Да, абсолютно! Все показатели мозговой активности в норме. Единственное, что ему нужна реабилитация после комы. Различные лечебные процедуры и лечение, чтобы восстановить моторику тела.
– А чем же проблема? – продолжала спрашивать Марго, сама себе удивляясь, что ещё имеет интерес к чему-то и кому-то.
– В том, что клиника не может позволить себе этого. Это довольно дорого –восстановительное лечение. Кроме того, мы не можем держать Юлия у себя долго – мы не санаторий и не хоспис.
– И что же будет? – спросила она, чувствуя, что слезы начинают высыхать.
– Мы продолжаем искать его родственников, но, если через пару недель никто не найдётся, нам придётся отправить его в муниципальный приют для престарелых.
– Что? Пятнадцатилетнего мальчика в инвалидном кресле в приют для престарелых? И сколько он там проживёт пока не окочурится? Год, два?!
– Увы… У нас нет иного выхода…
* * * *
Обратно она шла в задумчивом настроении. «Ну вот, мне своего горя не хватало, а теперь ещё и это… »
Несколько дней она пребывала в странном расположении духа. Даже удивилась себе, что за столько времени, её боль об Алексе немного отодвинулась на второй план.
Ей казалось, что она сама себя предаёт, посмев думать о чём-то, кроме Алекса и его ухода.
– Зачем я об этом думаю? – спрашивала она у себя. – Мне то что? Я, все равно, не собираюсь тут задерживаться… надолго…
–Пусть сами
