class="empty-line"/>
Станешь колоть ты меня — укушу я тебя.
Если шею мне свернёшь — рано в могилу сойдёшь.
Совершенно перепуганный карлик Нос поставил свою клетку на землю, а гусыня посмотрела на него прекрасными, умными глазами и вздохнула.
— Тьфу, пропасть! — воскликнул Нос. — Ты умеешь говорить, гусыня? Этого я не предполагал. Ну, только не бойся! Мы умеем жить и не посягнём на такую редкую птицу. Но я готов держать пари, что ты не всегда была в этих перьях. Ведь я сам был когда-то мерзкой белкой.
— Ты прав, — отвечала гусыня, — говоря, что я родилась не в этой позорной оболочке. Ах, у моей колыбели мне не пели, что Мими, дочери великого Веттербока, суждено быть убитой на кухне герцога!
— Будь же спокойна, дорогая Мими, — утешал её карлик. — Клянусь своей честью и честью помощника смотрителя кухни его светлости, что никто не свернёт тебе шеи. Я отведу тебе помещение в своих собственных комнатах, ты будешь иметь достаточно корма, а своё свободное время я буду посвящать беседе с тобой. Остальной кухонной прислуге я скажу, что откармливаю гуся для герцога разными особенными травами, а как только представится удобный случай — выпущу тебя на свободу.
Гусыня со слезами поблагодарила его, а карлик сделал так, как обещал. Он заколол двух других гусей, а для Мими устроил особое помещение, под предлогом приготовить её для герцога совершенно особенно. Он даже давал ей не обыкновенный гусиный корм, а доставлял печенье и сладкие блюда. Всякий раз как у него было свободное время, он ходил беседовать с ней и утешать её. Они также рассказали друг другу истории своей жизни, и таким образом Нос узнал, что гусыня — дочь волшебника Веттербока, живущего на острове Готланде. Он поссорился с одной старой феей, которая своим коварством и хитростью победила его, из мести превратила Мими в гусыню и унесла её сюда. Когда карлик Нос точно так же рассказал Мими свою историю, она проговорила:
— Я опытна в этих вещах. Мой отец дал мне и моим сёстрам некоторое наставление, насколько именно он мог сообщить об этом. История ссоры у корзины с травами, твоё внезапное превращение, когда ты понюхал той травки, также некоторые слова старухи, которые ты сказал мне, убеждают меня, что ты заколдован травами, то есть если ты найдёшь траву, которую фея задумала при твоём превращении, то можешь быть освобождён.
Для малютки это было ничтожным утешением; в самом деле, где ему было найти эту траву? Однако он всё же поблагодарил Мими и возымел некоторую надежду.
В это время герцога посетил его друг, соседний государь. Поэтому герцог призвал к себе своего карлика Носа и сказал ему:
— Теперь настало время, когда ты должен показать, верно ли ты служишь мне и мастер ли ты своего искусства. Этот государь, посещающий меня, кушает, как известно, лучше всех, кроме меня. Он большой знаток тонкой кухни и умный человек. Постарайся теперь ежедневно так приготовлять мой обед, чтобы он всё более приходил в изумление. При этом ты, под страхом моей немилости, ни одно кушанье не должен подавать два раза, пока он здесь. Для этого ты можешь брать себе у моего казначея всё, что только тебе нужно. И если тебе надо жарить в сале золото и брильянты — делай это. Я хочу скорее сделаться бедняком, чем краснеть перед ним.
Так говорил герцог. А карлик, учтиво кланяясь, сказал:
— Да будет так, как ты говоришь, государь! Если будет угодно Богу, я всё сделаю так, что этому царю гастрономов понравится.
Вот маленький повар стал изощрять всё своё искусство. Он не щадил сокровищ своего государя, а ещё меньше самого себя. Действительно, целый день его видели окутанным облаком дыма и огня, и его голос постоянно раздавался под сводами кухни, потому что он, как повелитель, отдавал приказания поварятам и низшим поварам. Господин! Я мог бы поступить, как погонщики верблюдов из Алеппо, которые в своих повестях, рассказываемых путешественникам, заставляют героев роскошно кушать. Они в продолжение целого часа называют все блюда, которые подавались, и этим возбуждают в своих слушателях большой аппетит и ещё больший голод, так что те невольно открывают запасы, обедают и щедро оделяют погонщиков верблюдов — но я не таков.
Иностранный государь пробыл у герцога уже две недели и жил роскошно и весело. Они кушали не меньше пяти раз в день, и герцог был доволен искусством карлика, потому что видел довольство на челе своего гостя. А на пятнадцатый день случилось так, что герцог велел позвать карлика к столу, представил его государю, своему гостю, и спросил последнего, как он доволен карликом.
— Ты чудесный повар, — отвечал иностранный государь, — и знаешь, что значит прилично поесть. За всё время, пока я здесь, ты не повторил ни одного кушанья и всё приготовлял превосходно. Но скажи же мне, почему ты так долго не подаёшь царя кушаний, паштет Сюзерен.
Карлик очень испугался, потому что никогда не слыхал об этом царе паштетов, однако собрался с духом и отвечал:
— Государь, я надеялся, что твой лик ещё долго будет сиять в этой резиденции, поэтому и ждал с этим кушаньем. Ведь чем же повару и приветствовать тебя в день отъезда, как не царём паштетов!
— Вот как? — смеясь возразил герцог. — А меня ты хотел, вероятно, заставить ждать до моей смерти, чтобы тогда приветствовать меня? Ведь и мне ты ещё никогда не подавал этого паштета. Однако подумай о другом прощальном приветствии, потому что завтра ты должен поставить на стол этот паштет.
— Да будет так, как ты говоришь, государь! — отвечал карлик и пошёл.
Но он пошёл невесёлым, потому что наступил день его посрамления и несчастья. Он не знал, как ему сделать паштет. Поэтому он пошёл к себе в комнату и стал плакать о своей судьбе. Тогда к нему подошла гусыня Мими, которая могла расхаживать у него в комнате, и спросила о причине его горя.
— Уйми свои слезы, — сказала Мими, услыхав о Сюзерене, — это блюдо часто подавалось на стол у моего отца, и я приблизительно знаю, что для него нужно. Ты возьмёшь того-то и того-то, столько-то и столько-то, и если даже это не вполне всё, что, собственно, нужно для паштета, то у государей не будет такого тонкого вкуса.
Так сказала Мими. А карлик от радости подпрыгнул, благословил тот день, когда купил эту гусыню, и собрался готовить царя паштетов. Сперва он
