Гудок. Первый, второй, третий.
Я представляла себе, как саркастично буду разговаривать с Яром, точно мое сердце изо льда, а душу я продала демону ещё в детстве (так правда можно). Однако же, когда Яр ответил, я произнесла тихим, неуверенным от волнения голосом:
– Это я… Яна. Проснулся?
– Проснулся. Я обещал тебя отвезти.
С ролью снежного короля Яр справился куда лучше моего, и от его холодного тона внутри что-то замерло, а потом резко рухнуло вниз. Не помню, чтобы душа была способной на такие кульбиты.
– Уже не нужно, – и все равно проклятый голос дрожит. Как мне теперь смотреть Яру в глаза? Как? И почему я не заставила его обо всем забыть? Хотя бы ненадолго, пока мы не расстанемся вновь. – Уже успели сообщить об новом нападении?
– Уже успели, – согласился Яр. – И тебе?
– У меня полезные знакомства.
Несколько секунд мы молчали, потом я решилась:
– Ты сможешь провести меня к ней? Я должна с ней поговорить. Только не надо всего этого, – я повысила тон, и мужчина, сидящий на боковом сидении напротив, покосился на меня недовольно, – что я не должна во все это ввязываться, потому что я должна. Самой себе, в первую очередь. У вас ценится слово, данное самому себе, верно?
– Я и не думал отговаривать тебя.
– Но?
– Но это не в моей компетенции. Мои знакомства не настолько полезные. И сам я не так велик.
– А в чьей тогда?
И все же мне требовался не ответ, а подтверждение собственных мыслей.
Я его получила.
– Твоей матери, Елены.
– Я знала, – помолчала немного, собираясь с мыслями. – Ладно, хорошо. Тогда я попрошу тебя поделиться со мной ее номером. У тебя ведь наверняка есть номер наставницы? Ибо я, как дочь, им не владею.
– Есть. Поделюсь.
Казалось бы – наш разговор подошел к концу. Разговор странный, без приветствий и прощаний, да, но тут уже как сложилось.
Однако я все еще не отключалась.
И Яр тоже.
Я слушала его тихое размеренное дыхание, и в один момент даже подумала вдруг, что мне нравится, как Яр дышит.
– Яна? – уточнил Яр обеспокоенно секунд через десять молчания. Как будто боялся, что я могу отключиться и оставить его наедине с самим собой.
– Я все еще здесь и внимательно слушаю тебя.
– Хорошо… – И заявил: – Ты нужна мне, – его голос за время всего нашего разговора дрогнул. – Ты вся, такая, какая ты есть. Только ты одна.
– Я никому не нужна, – покачала головой, пусть Яр и не мог это видеть.
– Не веришь, – он вздохнул. – Куда ты добровольно сама себя загоняешь, Яна?.. С какой целью?.. Почему все не может быть… просто?
– Если все будет просто, – я почти шептала, – тебе сразу станет со мной скучно. Может, ты тоже сейчас не веришь, но это правда. Я не содержу в себе ничего такого, за что могут любить. А тебе нужен тот, кто сможет подарить тебе то, чего тебе не хватает. И это не я. Это не я… к сожалению. Я буду очень ждать номер Елены…
– Я буду очень ждать тебя. Столько, сколько потребуется.
– Вечность?
– Вечность. Ты согласна стать моей вечностью?
Я отключилась.
Прежде вечностью стать мне никогда не предлагали, и я понятия не имела, как следует реагировать. Вечность… Гораздо более масштабно, чем если бы мне предложили стать подружкой. Но очень близко, если бы мне предложили остаться врагами. С враждой проще: она с годами становится лишь сильнее, укореняется в сознании и душах, пусть ее истинные причины и забываются с течением времени. А подружка… Это так. Нечто однодневное и невесомое, как бабочка, бьющаяся об лампу.
Вечность.
Двадцать лет человеку осенью, а он еще верит в вечность. Быть может, даже до сих пор надеется на то, что после смерти существует жизнь, хотя своими глазами видел бестолковые души, парящие над кладбищем и резвящиеся в траве. Ни мыслей, ни воспоминаний, ничего. И куда дальше с этой вечностью?
На телефон пришло сообщение.
Всего лишь номер мобильного телефона, одиннадцать букв, записанных в виде ровной строки, – а значат почему-то так много.
Однако следом пришло ещё одно. «Обычно до семи вечера Елена занята, не думаю, что следует беспокоить ее, тем более сейчас».
Я ничего не ответила.
И прислушиваться к совету Яра не собиралась.
Я не беспокоила матушку почти восемь лет, она довольно долго жила в свое удовольствие, и я, на правах родственной связи, от которой невозможно отказаться, могу звонить матушке, когда мне будет нужно.
Тем более что звонить я ей собралась не чтобы поболтать о жизни. Дела, понимаете ли. Хотя сомневаюсь, поймет ли матушка что-нибудь. Говорили, что она тоже не любит отступать. Но, если так подумать, кто я ей такая, чтобы матушка хоть пальцем ради меня пошевелила?..
Я долго разглядывала эти несчастные цифры, до тех самых пор, пока не осознала, что приближается моя остановка. Бросив телефон в карман, выскочила из автобуса и направилась в сторону общежития.
Соседки спали. Ни одна из них даже не шевельнулась, когда я зашла в комнату. Я, не выдержав, тоже рухнула на кровать. И уснула случайно. Спасибо Марине – около восьми утра она что-то уронила, и я мгновенно подскочила с кровати.
– Привет, – Марина заметила меня.
– Привет.
– Где пропадала? Я вставала в пять утра, тебя ещё не было.
– Так, – я пожала плечами.
Лера, уже почти собравшаяся, молча следила за нашим разговором.
– Уж не тот ли парень, что подвозил тебя в прошлый раз, во всем виноват? – полюбопытствовала Марина, внимательно посмотрев на меня.
И я – о ужас – покраснела.
Как будто была не черной ведьмой, которой весной исполняется девятнадцать, а четырнадцатилетней девчонкой, что впервые в жизни поцеловалась с мальчиком на школьной дискотеке. Никогда не ходила на школьные дискотеки.
– Ты была с ним? – вмешалась Лера.
– Расскажи о нем хотя бы немного. Про моего Андрея ты все знаешь…
Видимо, тема была действительно животрепещущей, раз соседки оживились ни на шутку. А я вдруг подумала, что, на самом деле, не так далека от них, как пытаюсь считать. Это я ушла вместе с Яром, я предпочла его теплые руки холодной ночной зиме, данному самой себе обещанию. Черная ведьма, конечно. А сама туда же. Непонятно даже, что более безрассудно: ходить по темноте в поисках охотника на души или проводить время с Яром… вот так.
Как думать о каких-то там чувствах, когда вокруг творится такое?
И почему я думаю?..
– Мне нужно собираться на пары, – отмахнулась я.
