Король ходил один?) синхронно придвинулись с разных сторон…
Смех сквозь слезы.
Братва и кольцо…
Я встал. Негоже начинать драку лёжа. А то, что она предстоит, не вызывало уже никаких сомнений – иначе к чему был весь этот цирк?
– Ну? Что надо?
– Ты знал, что это девчонка моя? – нарочито-спокойно задал вопрос Арбен.
– Может и знал, – переняв притворное спокойствие своего оппонента, ответил я.
– А то, что к ней никому, кроме меня, нельзя прикасаться – знал?
Я ухмыльнулся.
– Слышал. Но Лилия не раб, да и ты не из вампиров, чтобы команды здесь отдавать.
Глаза Арбена зло сверкнули.
– Ну, Молчун, ты договорился. Не хотел я тебя зазря трогать, но…
Я ощущал, как дышат бритоголовые – один слева, один справа от меня. Они были злы и готовы броситься в любой момент. Видел, как продолжает что-то плести Арбен… Примерно знал, чем кончится его речь. Но это было неважно.
Ибо всё снова вернулось на свои места.
Мне было всё равно.
И, хорошо размахнувшись, я что есть силы пнул короля сарая прямо промеж широко расставленных ног.
Это было неожиданно. Арбен заткнулся посреди слова, схватился за раненную промежность и мгновенно упал на колени – хватая воздух, как рыба, раскрытым ртом.
Все вокруг словно впали в состояние шока – не двигались, не дышали и уж конечно не говорили. Только смотрели, смотрели во все глаза. Во всем сарае, казалось, остался лишь один по-настоящему живой человек – это был я.
И, прицелившись, я повторно пнул корчившегося у моих ног короля. Точно в середку побелевшего лица. А потом развернулся ко всё ещё не пришедшим в себя близнецам.
Не знаю, какая сила помогала мне в тот момент. Возможно, это и были ты самые скрытые внутренние ресурсы, о которых столько рассуждали на давно покинутой Земле. Или Бог – если он, конечно, существует. Но я – неумёха, никогда в общем-то и не дравшийся раньше парень – в два удара сломал нос стоящему ближе Клицу, вогнал кулак прямо под ребра его брата Башки…
Я дрался без ярости или злобы. Эмоций вообще не существовало – я был спокоен, как никогда. Будто управлял трехмерной моделью в сверхновой компьютерной игре. И какой-то голос – неизвестный, металлический, холодный – подсказывал, как делать дальше. Нагнуться, быстрый шаг вправо… удар.
Заорав благим матом, Башка покатился по земле. Его руки, враз забыв о защите и бое, обхватывали голень, самый низ ноги.
Хорошо.
Я смахнул с щеки капельки крови – всё-таки отморозкам тоже удалось меня немного зацепить – начал разворачиваться к слабо шевелящемуся королю… И встретился взглядом с Колом – тем самым верзилой, что «угостил» Тронтона в самый первый наш день пребывания в сарае. Урод улыбнулся – я заметил, что у него не хватает пары передних зубов – а потом вдруг в голове вспыхнула боль.
Как-то против воли я начал крутиться, понимая, что приближаюсь к земле…
И заметил Сётку, самого старого из всей банды Арбена. Он редко лез вперед, но был, как крепко подозревал ещё Тронтон, что-то типа правой руки короля сарая, его серым кардиналом. И сейчас кардинал не оплошал. Я ощутил новый удар, направленный куда-то в шею… а потом пол коснулся лица.
Я упал.
…Думаю, не стоит очень-то расписывать то, что происходило дальше. Меня били. Очень долго и очень больно – пришедший в себя Арбен потерял всю свою сдержанность, казалось, он способен убить.
Бритоголовые братцы тоже старались…
Но наконец пытка прекратилась. Град ударов остановился, я даже подумал, что мог бы, наверное, смахнуть текущую по лицу кровь…
Но, с другой стороны, она не так уж и мешала, эта кровь. Особенно если закрыть глаза. Так даже было лучше – как будто спишь. И двигаться совсем не хотелось – хотя бы просто пошевелить рукой.
Все пройдет само. Нужно просто немного полежать… Недолго, чуть-чуть.
Чтобы тебя никто не трогал…
Но моим мечтам не суждено было сбыться. Откуда-то сверху донесся голос…
– Эй! Эта падаль здесь больше не живёт. Её место теперь будет возле сортира, в углу с теми двумя придурками. Башка, Кол – отнесите ублюдка к его новым друзьям! А на следующую ночку мы с ним ещё поболтаем…
Чьи-то руки подхватили меня под мышки, вцепились в ноги.
Я взлетел.
– Ого, да он совсем легкий! Как тёлка.
– Будет ещё легче – как кишки кровью изойдут.
Во втором голосе звучала неприкрытая злоба. Я сразу узнал его – он принадлежал Башке. Придурку немало досталось сегодня, если б не другие, он, наверное, до сих пор лупил бы моё распростёртое тело…
Кол, конечно, был расположен добрее.
– Слушай, Башка, мы это… не сильно его, как думаешь? Что-то он совсем того… как бы не сдох.
– Не боись, не сдохнет. Я ещё распишу этому ублюдку…
Тут диалог был прерван самым неподходящим образом: бандиты отпустили руки. То есть диалог-то наверняка продолжался, но вот я уже не мог слышать, что именно собирался «расписать» мне Башка – падение отозвалось просто невероятной болью.
Как уже говорилось, жители этого угла обитали без матрасов…
Впрочем, нет минусов без плюсов. Я ещё успел увидеть испуганные лица Декара и Дилина (интересно, они хоть когда-нибудь приобретали другое выражение?), две удаляющиеся спины «победителей»… и сознание отключилось. Боль просто выключила его – так, как хорошая домохозяйка выключает телевизор, переходя, например, на кухню. Для экономии.
Моё тело нуждалось во сне…
* * *
Когда я снова открыл глаза, стоял уже день. Все окна были зашторены, но, тем не менее, в сарае было гораздо светлее, чем раньше – при лампах и тусклой луне. Окружающие спали, повсюду слышался раздражающий храп. Воняло мочой.
Всё верно. Ведь день в этом мире есть ночь, время сна. А моча от того, что я лежал в позорном углу, впритык возле самого туалета. Не розами же здесь должно было пахнуть…
Скривившись от боли (к счастью, за прошедшее время она потеряла почти всю свою силу), я сел. Внимательно огляделся…
Декар и Дилин. Спят, сжавшись калачиками, жалкие, как и всегда. Даже смотреть противно.
Дальше. Какой-то бородач, не помню имени – лежит спиной вверх, раскинув руки, как будто ловя в небе нечто неизвестное.
Придурок. Хотя… кто знает, какие сны сейчас владеют его головой?..
Илина. Спит как младенец, сжатые кулаки прижаты к спрятанной под одеялом груди. Её муж, Дим. Потом снова девчонка… и оппа, Лилия. Моя недавняя соблазнительница в весьма вольготной позе валялась на спине, а на красивом лице не было
