ней? После всех этих лет…
Марго больше не могла смотреть на это. Она пошла в свою комнату, оставляя подальше их крики и грохот летящих предметов. Там она вместе со своей школьной сумкой просто рухнула на кровать и уткнулась в стену.
«Вы, девочки, уже выросли». Слова матери все еще звучали в ее голове. Это она выросла? Да, у нее уже два года как идут месячные, и грудь выросла — не так, конечно, сильно, но все равно заметно. И они обсуждают секс в школе, она слышала, как девочки хихикали над Таней и Дарреном, которые на какой-то вечеринке занимались вообще всем. А Марго еще даже не целовалась. Она только пыталась представить, на что это может быть похоже. Видела, как на школьной дискотеке ее одноклассники играли в бутылочку, девочки так уверенно подходили к мальчикам, чтобы одарить тех настоящим поцелуем. Но Марго это все казалось каким-то неприятным и пугающим, неловким и стыдным. Она впервые почувствовала это, когда поняла, что значит «грязные»: когда ребята из школы обсуждали книги ее матери, тайком передавая их, уже из рядно потрепанные, друг другу.
Одну она прочитала еще в прошлом году. Это оказался третий том истории про Тору Рейвенстоун, «Ловец снов». Марго стащила его из студии матери — там давно уже вдоль стен стояли стеллажи с вышедшими книгами. Эту она прочитала за три ночи на Рождество, что само по себе уже почти подвиг: книжка оказалась немаленькая. Все в ней было необычным, весь этот фантастический мир, наполненный придуманными персонажами, — все это родилось в голове ее матери. Марго нравилась героиня — Тора. Ее храбрость и стойкость, ее стремление к справедливости в мире, где правит жестокость и беззаконие. А затем там вдруг появился отважный и непонятный воин Аэрон — величайшая любовь Торы. И вот тут Марго поняла, отчего одноклассники сально хихикали всякий раз, когда речь заходила о ее матери. И почему они тайком передавали друг другу эти книги, тут же пряча их у себя в рюкзаках. Что там только ни вытворяли Тора с Аэроном! Это можно назвать самообразованием и секс-просветом. Марго не могла оторваться и все быстрее и быстрее проглатывала страницы одну за другой, ощущая одновременно шок и любопытство, и еще тепло, которое разливалось где-то внизу живота.
Наутро она пристально разглядывала свою мать за завтраком. Ночью Марго дочитала роман до конца и теперь пыталась осознать и саму историю, и ее героиню. И то, что все это придумала и написала ее мать.
— Что? — спросила Кит, оторвавшись от кофе. — Почему ты так смотришь?
Марго раздумывала, что бы ответить, наверняка ничего, но вдруг поняла, что шепчет:
— Я прочитала твою книгу.
— Правда? — оживилась мать. — Какую? Тебе понравилось?
— Третью, — Марго поколебалась немного, — в которой Аэрон, — и покраснела, вспомнив одну из самых жарких любовных сцен.
Кит кивнула и широко улыбнулась:
— И что скажешь?
— Ну-у… — Марго силилась подобрать слова, — немного жестковато.
Смех вырвался из Кит, как кола вырывается из банки — с шипением и пеной.
— Конечно, дорогая, — немного успокоившись, сказала она. — Конечно, жестковато, зато как наглядно. — Кит пристально посмотрела на дочь: — Интересоваться этим в твоем возрасте вполне естественно. Так же, как и чувствовать себя неловко из-за этого. У тебя меняется тело, гормоны бушуют. Все это вообще довольно непросто.
— Да дело не в том, что непросто, — ответила Марго. — Может, и непросто, но мне все это кажется отвратительным.
— Я уверена, это быстро пройдет. Ты растешь. И вполне нормально, что начинаешь интересоваться этими вопросами, интересоваться своим телом, мастурбировать и…
— Мама!
— Марго, это все естественно. Надеюсь, ты научишься гордиться своим телом и получать удовольствие. Секс с любимым человеком на самом деле прекрасен. Единственное, о чем я попрошу тебя, это уважать себя и… соблюдать меры предосторожности. А вот воображения, желания секса, с мальчиками или девочками… этого стыдиться не стоит. Это природа.
Марго не смотрела на мать. Ее щеки полыхали.
— Мама, это стыдно. Прекрати, пожалуйста.
Кит вскинула руки и тихонько рассмеялась.
— Хорошо, я прекращу. Но спорим, однажды ты вспомнишь этот разговор и поймешь, что я была права. Во всяком случае, я надеюсь на это. Секс — это настоящий подарок, им нужно дорожить.
Марго покачала головой и отодвинулась от стола.
— Кажется, там Люси приехала, я слышу ее голос. — Она не могла просто так сбежать из кухни.
Уткнувшись носом в стену, Марго вздохнула. Она слышала, как отец завел машину, как не переставая кричала мать. Почему он сделал это? Он сказал, что Сибелла видит его. Она не хотела думать о них обоих, но все же его слова попали в самую точку. Хорошо бы выйти сейчас к родителям и спросить: а кто видит меня? Никогда в жизни она не ощущала себя более невидимой, чем сейчас, в этот самый момент. И именно сейчас, в этот самый момент, она ощущала себя дальше всего от того, что называется словом «выросла».
Это были тихие и адски медленные выходные.
В субботу утром приехал фургон, в который мужчин под присмотром угрюмого Теда загрузили одежду, книги и большой дубовый стол, за которым тот привык работать. В Уиндфолзе стало пуст реально и метафорически. Пустоты образовались на месте отца и его вещей и болели. Марго старалась, не пересекаясь с ними, тихонько вращаться в орбите обезумевшей матери.
В понедельник она с облегчением убежала в школу, где настроение ее совсем поднялось, когда мистер Хадсон в конце учебного дня объявил актерский состав.
— Ты молодец, — сказал он, протягивая Марго сценарий. — Но у нас много работы впереди. Хотя мне не терпится посмотреть, на что ты способна… как Джульетта.
Марго не верилось. Она летела домой от школьного автобуса, светясь гордостью. Болезненная пустота, которая ожидала ее дома, ненадолго отступила, пока она не оказалась в маленькой прихожей и не обнаружила, что на вешалке отсутствует отцовская одежда. Только ее собственные грязные ботинки да потрепанные бархатные туфли Кит. Марго разулась, подошла к холодильнику, налила в стакан молока. «Поздравляю, дорогая», — сказала она себе. Теперь мать не вылезет из студии, будет писать там, забыв обо всем на свете. Так что нет смысла делиться с ней этими новостями. Марго достала из сумки сценарий, нашла солнечное пятно в гостиной, устроилась там и стала отмечать желтым маркером свои реплики.
Уже ближе к ночи Люси поздравила ее по телефону.
— Я знала, что у тебя все получится. Ты же на стоящая актриса. Как дела дома?
— Тихо.
— Да уж. Наверняка странно без папы?
— Странно. Но
