отличие от тебя, никто не следил. По пути он рассказал мне, что действительно похитил детей, и готов потом ответить за это в суде, но сначала ему нужно было убедить вас с отцом, что его больше нет.
— Что у него действительно получилось, — согласился я.
— А так как я прослушивала его, то узнала, что он планирует в случае неудачи. Кристиан, и я, надеялись, что до такого не дойдёт. Каким никаким, а он был его отцом и ко мне всегда относился, как к родной дочери, даже если это было только ради своей выгоды. Но чем больше человеку чего-то не удаётся, тем он больше хочет это заполучить. Кристиан видел, как отец наполняет баки бензином, которые были расставлены в специальной конструкции, позволяющей при помощи одного нажатия перевернуть их и разлить всё содержимое. Он заменил всё водой, добавив лишь запах горючего для убедительности. Поэтому, когда зажигалка упала, ничего не произошло.
— Вы с ним совершенно одинаковые. Переживаете за всех, кроме себя.
— Восприму это, как комплимент, — с улыбкой сказала Элизабет.
Теперь, зная правду, у меня оставался всего лишь один вопрос, но его я хотел задать, когда мы будем знать вердикт для Кристиана. Операция длилась уже часа три. Никто не выходил и не заходил, и это могло значить: что всё проходит хорошо, либо, что шансы очень малы. Ещё через час красная табличка зажглась зелёным, и к нам вышел старший хирург. Элизабет взяла меня за руку, и я не понимал, моё ли или её сердце так громко стучало, когда доктор озвучивал будущее моего друга.
Месяц спустя
Я положил на могилу белые цветы и выпрямился, чтобы некоторое время постоять в тишине и подумать над тем, что произошло за всё это время. Мне пришлось собрать всё мужество в кулак, чтобы решиться придти сюда, и если бы не те, кто всячески поддерживала и даже сейчас стояла позади меня, придавая уверенности. Кто бы мог подумать, что эта хрупкая девушка окажется намного сильнее меня.
— Ты так и не спросил, — сказала она.
— А ты хочешь рассказать? — поинтересовался я, смотря перед собой.
— Обижен, что я не говорила, что у отца было такое же отсутствие чувств и эмоций, как и у тебя?
— У тебя была причина. К тому же, кто я такой, чтобы ты делилась со мной подробностями о семье? Но скажи, ты только поэтому заключила со мной договор? Знала, что сможешь помочь?
— Не я вернула отцу его чувства, как думал мистер Андерсон.
Я повернулся к ней, возможно, слишком резко, но услышанное удивило и заинтересовало меня. Во-первых, сам факт того, что её отец когда-то не отличался от прежнего меня, до сих пор никак не укладывался в моей голове, а во-вторых, правда думал, что она причина его излечивания, ведь и сам рядом с ней видел каждое малейшее изменение в себе. Но если она была уверенна, что дело в другом, то мне было непонятно, что послужило триггером для меня.
— Папа был таким с детства, — начала девушка. — Но при случайной встрече с мамой, как он сам мне рассказывал, что-то внутри него вдруг щёлкнуло, и он подумал, что она та самая, кому он может довериться. Она не испугалась, что у него нет чувств и эмоций, каждый день, напоминая, что он замечательный человек и это его не портит. Они любили по-настоящему. Я видела, с какой теплотой и нежностью они смотрят друг на друга. Несмотря на то, что в отце ничего не менялось, он был счастлив, что рядом с ним есть жена и дочь. А в день смерти мамы всё изменилось. — Девушка замолчала. Она была ещё мала, но уже многое понимала, и когда ей пытались объяснить, что произошло, первым делом убежала в кабинет к отцу. — Тогда я впервые увидела, как он плачет, — продолжила она. — Ничего не говоря, я села рядом и положила голову ему на колени. Мы долго так сидели. Он всё плакал и плакал, видимо все слёзы, хранившиеся в нём годами, решили разом вылиться. Для него это было главным потрясением в жизни и именно это позволило чувствам выйти наружу. А всё, что я делала, была рядом, пыталась отвлекать, и со временем он начал улыбаться, возвращаясь к обычной жизни. Теперь понимаешь?
— Не совсем, — честно ответил я.
— Детектив Остин, что с вами? Вы же тот, кто всегда отличался сообразительностью, — шутливо сказала девушка.
— Рядом с тобой всё иначе, — без всякого подтекста, только честно и искренне заявил я.
Возникла пауза. Несмотря на обретение чувств и эмоций, для меня всё ещё трудно было понять, как в тот или иной момент ощущает себя она. Я пытался прочитать в её взгляде, мимике и жестах хоть какой-то намёк, но сопоставляя всё вместе, терялся в догадках. Сейчас её глаза кричали о том, что ей неловко, и также её это тревожит, а возможно и пугает, но улыбка опровергала всё, говоря, что ей так же приятны мои слова. Но пока она молчала, я перебирал в голове всевозможные варианты, и ещё раз отметил, насколько всё-таки человек удивителен, испытывая огромную и разнообразную гамму чувств и при этом не сойти с ума. Конечно, не всем это удаётся: кто-то ломается и хорошо, если ему удаётся взять себя в руки и жить дальше, как это сделал брат Лео или же художник, но для некоторых уже никогда не будет точки возврата. И я не могу сказать, что мне жаль таких людей, ведь это только их выбор, и винить кого-то в этом более, чем глупо. Иногда тебе стоит посмотреть своему страху в глаза и либо принять то, что он будет идти с тобой по жизни, либо пытаться от него избавиться. Но опять же, если ты выбираешь первый вариант, старайся делать так, чтобы этот самый страх был всего лишь второстепенным героем, появлявшимся лишь изредка.
— Даниэль, ты меня слышишь? — в который раз спросила девушка.
— Прости, я слишком углубился в себя.
— Я заметила.
— Так из твоего рассказа мне следовало вынести то, что серьёзное потрясение изменило твоего отца, причём мгновенно.
— А говорил, что ничего не понял, — прищурив глаза, сказала она, будто в чём-то подозревая меня.
— Тогда почему мистер Андерсон решил, что в тебе причина?
— Потому что папа всегда говорил, что если бы не я, то он не был бы таким, как сейчас. Каждый по-своему поймёт эти слова, и мистер Уотсон воспринял их так, как хотелось ему.
— Спасибо, что рассказала. Но я согласен с твоим отцом.
