правда предана Аральту?
— Конечно, да! — вскрикнула Кейси и бросила на меня беспомощный взгляд. Но я отвела глаза.
— Тогда тебе надо постараться, — отрезала Лидия. — Потому что кое-кому из нас кажется, что тебе все равно.
Тут все вокруг зашептались.
— Простите! — сказала Кейси, не обращаясь ни к кому конкретно. — Я… не хотела никого подвести.
Всю оставшуюся часть собрания с Кейси носились, как с раненым котенком. Пока мы ехали домой, она не поднимала головы, уставившись на сложенные на коленях руки. Даже не бросила на меня ни одного сердитого взгляда.
На секунду мне стало ее жалко, но я тут же разозлилась на себя. Она сама решила не уделять Аральту должного внимания. И теперь она должна ответить за это.
Никому не нравится, когда все его осуждают. Но иногда, чтобы создать что-то новое и крепкое, сначала приходится разрушить старое.
И если Аральт считал, что Кейси надо разрушить, как я могла с ним поспорить?
Я поужинала раньше обычного и взяла у мамы машину, чтобы оказаться в офисе Фаррин к семи. Добравшись до места, я увидела, что она оставила все двери незапертыми. Я огляделась по сторонам, но Фаррин нигде не было. Тут я заметила рядом с конференц-залом еще одну дверь, на которой висела табличка «ЛИЧНЫЙ КАБИНЕТ». Она была закрыта — но не заперта.
«Штрафы за парковку, высокие каблуки в школе, пролитый лак для ногтей», — подумала я, словно мысленно пролистав книжку под названием «Все, что сходит нам с рук». Я открыла дверь и добавила к этому списку «незаконное проникновение в чужой личный кабинет».
Кабинет в точности отражал личность своей хозяйки: элегантный, идеально чистый, украшенный по-современному и без излишеств. В нем было так мало вещей, что я смогла осмотреть всю комнату за несколько секунд. Ничего необычного, никаких жутких талисманов и оккультных предметов.
Я заметила только одну вещь, которая не вписывалась в обстановку: фотографию в рамке, стоявшую на верхней полке книжного шкафа. Это был постановочный групповой снимок, причем довольно старый — судя по тому, насколько он выцвел, его сделали где-то в семидесятых. С него смотрели двенадцать-тринадцать девочек, немного старше меня, студентки, наверное? Между ними чувствовалась глубокая связь, которая сразу же отозвалась во мне.
Девочки Аральта.
Я наклонилась поближе и нашла на снимке Фаррин — молодую и серьезную. Рядом с ней стояла девушка с квадратной челюстью и идеально прямой осанкой — по всей видимости, Барбара Дрегер.
Я не успела рассмотреть остальных, потому что услышала, как позади меня щелкнула дверь. Я обернулась, готовясь извиняться.
— Алексис! — воскликнула Фаррин. — Как я рада тебя видеть здесь. Принесла с собой что-нибудь новенькое?
Ни слова о том, что я вломилась в ее личный кабинет.
— Да, у меня есть пленка, — ответила я. — Но я могу просто ее проявить… Распечатывать фотографии сегодня необязательно. Не хочу вас задерживать допоздна.
— Работай столько, сколько надо, — улыбнулась она. — Мне не нужно много времени для сна.
Это меня не удивило.
— Пойдем, — сказала она и повела меня через мастерскую.
Мы зашли в черную цилиндрическую кабину, составлявшую примерно метр в диаметре. Фаррин нажала на рычаг, кабина повернулась, и дверца оказалась на другой стороне — теперь она вела в фотолабораторию.
— Вот тут все, что может тебе понадобиться, — сказала она, указывая на стену, уставленную полками. В тусклом красноватом свете я смогла рассмотреть бесконечные упаковки фотобумаги, фильтры и инструменты. В отдельной секции в идеальном порядке стояли аккуратно подписанные бутылочки с химическими реактивами. На другой стороне комнаты я заметила пять фотоувеличителей разных размеров.
— Светонепроницаемые мешки и емкости для обработки вон там, — продолжила она. — А таймеры стоят повсюду. — Она схватила один из них и протянула мне. Рабочие халаты и фартуки у двери, но я думаю, ты заметила, что мы обычно ничего не проливаем.
Мы.
— Можешь начинать. — В темноте ее глаза казались черными. — Если понадоблюсь, звони.
Дверца кабины закрылась за ней, и я осталась одна.
В фотолаборатории было очень свежо и чисто. У меня было ощущение, что я попала на космический корабль.
Пока проявлялась пленка, я поставила таймер и начала бродить по комнате, наслаждаясь тем, как резиновые коврики поглощают звук моих шагов. Я не знала, смогу ли когда-нибудь вернуться в грязную, тесную фотолабораторию колледжа, теперь, когда я поработала в этом безукоризненном месте.
Когда пленка высохла, я порезала ее на полоски по пять кадров и сделала обзорный лист.
В комнату бесшумно зашла Фаррин. Она взяла лист в руки и жестом пригласила меня вернуться в мастерскую.
Положив его на экран и взяв лупу, она начала изучать фотографии Меган, сделанные у бассейна.
— Какие ты хотела бы распечатать? — спросила она, передавая мне лупу.
Я начала рассматривать кадры, стараясь не думать о том, что в этот момент Фаррин МакАллистер фактически давала мне частный урок.
Вот Меган надувает губки. Вот Меган недовольно смотрит в кадр. А вот тут Меган напоминает маленькую девочку, обидевшуюся на то, что ей не достался последний кусок тортика.
— Вот эту, — я указала на фотографию, где у Меган был самый угрюмый вид.
— Почему?
— Потому что… в ней есть напряжение. — Именно такие фотографии я любила.
Фаррин сделала шаг назад.
— Что нибудь еще?
Значит, я что-то не заметила. Я наклонилась и просмотрела кадры, на этот раз внимательнее. В первый раз я пропустила все те снимки, где Меган улыбалась. Теперь я решила разглядеть их получше…
— Вот этот, — я указала пальцем на кадр почти в самом конце пленки.
— Почему?
Я снова наклонилась вперед. Темные, аккуратно накрученные локоны Меган бешено развевались на ветру. Вода в бассейне на переднем плане была покрыта рябью, которая как будто бы повторяла то же движение. Юбка струилась мягкими, изящными складками. Подол намок и прилип к стенке бассейна. На губах Меган играла легкая улыбка, ее поза была расслабленной, а глаза…
— Она выглядит так, как будто у нее есть какая-то тайна.
Фаррин улыбнулась.
— Можно мне кое-что взять?
Она сделала изящный жест, и я прошла мимо нее, чтобы взять рюкзак. В нем лежала папка, в которой в прозрачных кармашках в идеальном порядке хранились все мои негативы и обзорные листы.
Я пролистала ее, чтобы найти самую первую пленку с моими автопортретами.
Десятым кадром была та неуютная фотография с новым фотоаппаратом, которую увеличили и распечатали для вечеринки. Но мне была нужна не она и не дюжина следующих. Меня интересовал последний кадр.
Я хорошо помнила, как сделала его. Я тогда наконец более-менее разобралась, как работает новый фотоаппарат, но у меня закончилась пленка,
