Церкви на Соборе 23 апреля 1656 года, а равно и клятвенные определения Собора 1666–1667 гг., как послужившие камнем преткновения для многих ревнителей благочестия и поведшие к расколу нашей Святой Церкви, – мы, руководствуясь примером самого же Собора 1666–1667 гг., отменившего клятвенные постановления Собора Стоглавого, по данной нам от Всесвятого и Животворящего Духа власти вязать и решить, разрушаем и уничтожаем и яко не бывшие вменяем»[66].
Это постановление об отмене клятв на старообрядцев Патриаршего Священного Синода и епископата Русской Православной Церкви, которую возглавлял в то время глубоко просвещенный и мудрый иерарх, впоследствии Святейший Патриарх Московский и всея Руси Сергий (f 1944), явилось таким образом окончательным завершением исторического развития вопроса об отмене клятв Патриарха Антиохийского Макария и Московских Соборов 1656 и 1667 гг. на сегодняшний день.
Из представленного краткого исторического обзора развития вопроса об отмене клятв на старообрядцев мы видим, что вопрос этот постепенно клонился в сторону положительного его решения Священноначалием Русской Православной Церкви, но к настоящему времени не решен до конца. Это может сделать только обладающий всей полнотой канонической власти Поместный Собор Русской Православной Церкви, равносильный Собору 1667 года, каковым мы с полным основанием можем признать настоящий Освященный Собор, который, по данной от Бога власти вязать и решить, и должен завершить эту насущную проблему для всех православных верующих нашей страны.
Перед лицом исторических фактов нельзя не признать, что проводившаяся императорская политика преследований и ограничений в отношении старообрядцев налагала свою довлеющую руку и на церковные взаимоотношения с ними. Теперь же, когда между Старообрядческой и Русской Православными Церквами установились и развиваются добрые взаимоотношения в духе христианской любви и мира, необходимо по-новому, исключительно по-церковному, исходя из правильного понимания различий между догматом и обрядом, в соответствии с предначертанием Предсоборного Присутствия и Отдела VI Поместного Собора 1917–1918 гг., а также с решением Патриаршего Священного Синода и епископата Русской Православной Церкви от 23 (10) апреля 1929 года, с учетом современных обстоятельств, взглянуть на этот давно наболевший церковный вопрос и сделать все возможное для разрешения его.
Итак, Поместному Собору Русской Православной Церкви необходимо рассмотреть и окончательно в положительном смысле разрешить «ради мира и пользы Церкви», как выразились отцы Карфагенского Собора (прав. 79), вопрос о снятии клятв со старообрядцев. И пусть отмена этих клятв, исторически ставших средостением вражды и разделения православных русских людей, послужит в дальнейшем более тесному соединению и общению старообрядцев и новообрядцев в духе любви Христовой.
Экуменическая деятельность русской православной церкви
Содоклад митрополита Ленинградского и Новгородского Никоди́ма
Ваше Высокопреосвященство, Владыко Местоблюститель Патриаршего Московского престола, досточтимое собрание Освященного Поместного Собора нашей Святой Русской Православной Церкви, досточтимые наши гости!
Моей задачей является представление вам в кратких и сжатых, иногда общих словах всего того, что предпринято Московским Патриархатом за последние два с половиной десятилетия в отношениях с христианскими Церквами и исповеданиями, с которыми Православная Церковь не имеет полного общения в Трапезе Господней. Эти контакты и деятельность такого рода называются экуменическими. Это слово новое, оно появилось сравнительно недавно, но значение и смысл его говорят не только о многовековых разделениях среди христиан, но и об условиях, которые предпринимали лучшие представители Христовой Церкви, чтобы уврачевать язвы разделения на Теле Христовом, чтобы церковная риза, нешвенный хитон Христов не был раздираем, чтобы молитва Спасителя мира о единстве Его достояния была осуществлена в условиях земной реальности. Если «помянуть дни древние», как говорит Псалмопевец, и дни, более близкие к нам, мы увидим, что все, называемое ныне экуменизмом, было присуще и имело место в русской церковной жизни на протяжении веков, и все это было естественно для русских православных людей, как и для всех истинных и верных чад Святой Церкви.
Отношения православных русских людей к христианам других Церквей определялись издревле характерными чертами русского народа: глубокой и самоотверженной любовью к Отечеству, врожденным стремлением к постижению высшей духовной правды, способностью «сочетать чувство собственного достоинства с готовностью признавать и исправлять допущенные ошибки, умением учиться у других народов, избегая при этом рабского подражания и унизительного тщеславия, и делиться с ними собственным опытом. Поэтому нет ничего удивительного, что при таком внутреннем настроении наши предки не склонны были проявлять религиозную нетерпимость в отношении западного христианства, несмотря на то, что до них доходили, конечно, слухи о разногласиях и борьбе между Римом и Византией. Спокойное и миролюбивое отношение к церковному Западу долго сохранялось на Руси, хотя оно и не означало, что наш верующий народ относился к церковным распрям и разделениям совершенно безразлично и после разделения Востока и Запада, формально совершившегося в 1054 году. Я упомяну лишь об ответном послании митрополита Киевского Иоанна (1079–1089) на обращение к нему антипапы Климента III (1080–1100), в котором слышится искренняя скорбь о происшедшем великом церковном расколе и горячее стремление к примирению враждующих сторон. Духом истинно экуменических устремлений веет на нас с этих древних страниц церковной истории из седой старины нашего далекого прошлого… В то время как на Западе, так и на Руси начали обнаруживаться постепенно растущие признаки конфессионального отчуждения. Со временем взаимное недоверие и отчуждение усилились, а отдельные попытки найти достойный путь к восстановлению единства оказались безрезультатными. Однако церковные контакты между Русской Православной Церковью и Церковью Римско-Католической продолжали иметь место и на протяжении последующих веков. В период Московской Руси мы встречаем у нас церковных деятелей, которые были проникнуты высоким экуменическим, как сказали бы мы теперь, настроением любви и мира. Таким был, например, преподобный Максим Грек (1480–1556), умевший сочетать всецелую преданность православному Востоку с объективным взглядом на многие стороны жизни католического Запада. С возникновением в XVI веке протестантизма начались контакты протестантов с православными русскими людьми. Известно довольно терпимое отношение к лютеранам и реформатам в Московском государстве. В более поздние времена, в связи с возрастанием открытости русского общества к западному миру, умножаются примеры более широких экуменических взглядов. Один из самых стойких защитников Православия периода решительной борьбы с унией митрополит Киевский Петр (Могила) (1597–1647) был в то же самое время апологетом восстановления вероисповедного единства разделенного христианства. Светлого и примирительного взгляда на неправославное христианство в его лучших сторонах придерживался святитель Ростовский Димитрий (1651–1709).
В XVIII веке значительно расширились связи Русской Церкви с христианами Запада. На Руси воспринимаются некоторые положительные черты западной системы религиозного просвещения. Отметим в связи с этим деятельность митрополита Рязанского Стефана (Яворского) (1658–1722). Мудрый и просвещенный иерарх митрополит Московский Платон (Левшин) (1737–1811) сочетал верность Святому Православию с мягким
