уважать обычаи тех, в чьем доме находишься.
Воин улыбнулся и через плечо бросил взгляд на своих спутников.
— Слышали? Вот смеху-то. Кто здесь целитель?
Жрица улыбнулась в ответ.
— Здесь нет целителей, юноша.
— Твоя богиня лишила тебя слуха? Я сказал, что нас послали с важным поручением.
— Я слышала тебя, юноша. Целителей здесь нет. И не будет до тех пор, пока ты не заговоришь в подобающем тоне и не унесешь из моего храма оружие.
Воин сжал кулаки, но бесстрастное выражение лица Такхат говорило лучше слов. Он снял пояс с оружием, отдал его одному из друзей и жестом приказал ему выйти, а потом преклонил колени перед жрицей.
— Моя госпожа. Рахбани, жена правителя Ахаза, больна. Все знают, что среди вас много целителей. Правитель просил передать, что он щедро заплатит.
Такхат взяла воина за руки, помогая подняться.
— Тебе нужен этот юноша, — кивнула она на Эрфиана. — Лучшего целителя вы не найдете на всем побережье.
— Как бы твой целитель не сгорел под солнцем в дороге, — усмехнулся мужчина.
Второй воин добродушно хохотнул. Эрфиан пропустил сказанное мимо ушей. Подавляющее большинство горожан были темноволосыми и смуглокожими, и подобные шутки он слышал так часто, что перестал замечать.
— Подожди меня снаружи, — обратился он к воину. — Мне нужно взять травы.
* * *
Лекарь, служивший у правителя Ахаза, знал свое дело и не был виноват в том, что родился человеком. Одного взгляда на Рахбани — бледную, с посиневшими губами, дышавшую с трудом — Эрфиану хватило для того, чтобы понять: она не больна. Дела обстояли гораздо хуже.
— Вчера она оправилась, — говорил Ахаз. — Сидела за столом, поела, выпила вина. А утром… я нашел ее такой. Она смотрит на меня и не говорит ни слова.
Правитель склонился над женой и поцеловал ее в лоб. Женщина едва слышно вздохнула и опустила ресницы.
— Мне нужно осмотреть ее, — сказал Эрфиан.
Ахаз кивнул, запахнул тяжелую темно-зеленую мантию и направился к двери. Лекарь засеменил следом, пару раз обеспокоенно обернувшись.
— Ты помнишь, кто это был? Мужчина, женщина? Как он выглядел?
Рахбани нахмурилась, провела языком по пересохшим губам, но не издала ни звука. Эрфиан взял чашу с травяным отваром, приподнял голову женщины и подождал, пока она сделает несколько глотков.
— Мужчина… темноволосый, но глаза у него светлые, — заговорила жена правителя, опускаясь на подушки. — Молодой… почти мальчик… красивый… он поцеловал меня.
Она поднесла руку к шее и прикоснулась к коже, но следов укуса Эрфиан не обнаружил.
— Он сказал, что вернется, — продолжила женщина. — Он сказал, что если я буду ждать, после заката он придет…
— Ты видела того, кто приходил с ним?
— Вот так раз. А я думала, что вампиры охотятся по одиночке.
Смуглокожая девочка в темно-алом платье, худощавая и не по возрасту высокая, сделала несколько решительных шагов и остановилась напротив кровати.
— Удивлен, что я знаю про вампиров? — продолжила она. — Я вижу их. Вижу и тебя, ты не человек. Это все из-за рисунка на спине. Когда я говорила, что в моей спальне живет тьма, отец не верил. А теперь я вижу, что тьма повсюду, просто не каждый ее замечает.
— Я здесь для того, чтобы помочь твоей матери.
— Нет. — Девочка подняла руку, и серебряное лезвие маленького кинжала блеснуло в свете масляных ламп. — Отойди от нее. Ты ничем не лучше вампиров.
Эрфиан вгляделся в ее лицо. Девочка боялась, но изо всех сил изображала решимость.
— Назови мне свое имя, дитя. Не переживай, я не буду тебя зачаровывать. Если бы я хотел, то давно бы уже это сделал.
— Янтин, — ответила она, помолчав.
— Твоя мать в опасности, Янтин. Ее покусал вампир. Он молод и оставил свой запах. Ты тоже можешь его почувствовать.
Девочка опустила кинжал и прищурилась.
— Если маму покусал вампир, то где же следы от клыков?
— Опытные вампиры уничтожают эти следы.
— Но ты сказал, что он молод!
— Вместе с молодым вампиром пришел другой. Создатель. Он учил его охотиться.
Янтин посмотрела на мать. Румянец возвращался на щеки женщины, дыхание становилось глубоким.
— Я не чувствую запаха второго вампира, — сказала девочка.
— Он слабый. Это древнее существо.
— Кто ты? Охотник за вампирами?
— Нет.
Девочка села на кровать и взяла руку матери.
— Он может вернуться?
— Он вернется. Сегодня вечером.
— Ты… можешь его убить?
— Я могу его выследить. Но не убить.
— Потому что он сильнее?
— Потому что убийство повлечет за собой много жертв.
Янтин медленно подняла глаза на Эрфиана. В них блестели слезы ярости.
— Я должна позволить своей матери умереть?!
— Ты не знаешь, на что способно обращенное существо, потерявшее дитя. Оно убьет всех, кто живет в этом городе. И начнет с тебя. Ты повсюду носишь серебряный кинжал. Древний вампир чует людей с печатью Прародительницы не хуже, чем серебро. Но острее всего он чувствует страх, ненависть и опасность.
— Ты говоришь так спокойно, словно речь о вине, а не о чьей-то жизни!
Эрфиан встал и поднял с ковра свою сумку.
— Есть вещи, с которыми нужно смириться. Это — одна из них.
— Что ты скажешь отцу?
— Твоя мать здорова. Скоро она проснется и скажет, что голодна. Если кто-то из вас будет сидеть в спальне по ночам, то, вероятно, вампир побоится войти. Лучше бы это была ты. Обращенные существа не могут зачаровывать людей с печатью.
Янтин поднялась следом.
— Я заплачу за убийство вампира. У отца есть деньги. Сколько ты хочешь?
— Если я убью вампира, его создатель убьет тебя, дитя, — терпеливо повторил Эрфиан. — Сколько твой отец мог бы за это заплатить?
— Ты боишься. Ты такой же трус, как этот вампир, который крадется по ночам! — Девочка встала в дверях, преграждая Эрфиану путь. — Не хочешь убивать — не надо. Я сама его убью. Рано или поздно он придет сюда в одиночестве. — Янтин перевела дыхание. — А потом я убью его создателя.
— Пусть твоя рука будет тверда, дитя.
— А если я умру, то тебя будет мучать совесть, потому что ты не помог мне!
Эрфиан улыбнулся, делая шаг к ней, и девочка отошла в сторону.
— Меня не
