что Женя не с ними. Ей бы понравилось. Надо попросить Федю, чтоб он ей тоже спел и сыграл. Как же здорово у него получалось…
Глава 22
– О Боже… Андрюша… Что с тобой? Тебе плохо? – заволновалась Женя, распахнув дверь черного хода.
– Ему очень хорошо, – ответил за Рыся Марк и буквально на себе втащил его в дом.
– Он, что, пьян?
– Естественно.
– Ужас какой… Никогда его таким не видела…
– Теперь увидела.
– Что мне с ним делать?
– Не надо с ним ничего делать, пусть спит.
– Господи, – все вздыхала Женя, – он же такой тяжелый, давай помогу.
– Да уйди же ты, женщина! – не выдержал Марк, взваливая Андрея на плечо. Тащить его, бесчувственного, было не так уж легко, потому что и сам был прилично навеселе, но помощь Женьки в этом точно не требовалась. Преодолев ступеньки, он добрался до спальни и уложил Рыся на кровать.
– Теперь же надо его как-то раздеть…
– Не надо его раздевать, пусть так спит. Ему сейчас все равно, одет он или раздет. Не тревожь.
– В общем-то, да, – согласилась Женя.
– И утром его не пили, он у тебя нормальный. Выпил, расслабился. Лучше суп свари. Щавелевый.
– Я не умею щавелевый.
– У моей спроси. Все, я пошел.
Марк тяжело вздохнул и направился к выходу.
Ворча, Женька стянула с мужа кроссовки и поспешила вниз за Кавериным. Вспомнила вдруг, что так и не спросила у него про Кувалду.
– Марк, подожди! – Она нагнала его у двери и схватила за руку. – Правда, что Кувалду посадили за то… за мое…
– Правда. – Он еще раз вздохнул, на этот раз этим громким вздохом выразив все свое раздражение. Ему хотелось спать, он бы с удовольствием лежал сейчас в кровати, как Рысь, а не стоял тут у черного хода в качестве блаженного исповедальника.
– Это же неправильно. – Сделала рукой беспомощный жест.
– Сейчас не самое лучшее время об этом говорить.
– Он же мой сосед, он мне ничего плохого не сделал.
– Хорошо, завтра поищу другого зека. У меня ж этих зеков как конь наскакал. Послушай, Жень… Кто-то теряет, а кто-то находит, кого-то сажают, а кто-то выходит. Кувалда твой только рад за тебя отсидеть. Сидеть будет красиво. Денежки капают, выйдет ферзем, еще пару куполов себе набьет. Он не думает так, как ты. У него другая жизнь и другие потребности. Он там счастлив. Он там авторитет. – Каверин еще минут десять вводил ее во все подробности предстоящего Кувалде существования.
– Понятно, – вздохнула Женя.
– Вот и хорошо. У меня к тебе еще просьба.
– Какая?
– Никогда не трогай меня руками, ладно? Не люблю. Спокойной ночи.
– Ладно. Доброй ночи, – шепнула Женя и закрыла дверь.
Она вернулась в комнату и встала у кровати. Андрей крепко спал. Каверин прав, наверное, ему сейчас все равно, в одежде он или без. Почувствует неудобства – сам разденется.
Женька сбросила халат, откинула одеяло на своей половине и улеглась в постель.
* * *
Проснулся Андрей рано. От головной боли, которую усиливал грохот работающей во дворе техники. Нет, Рысь, конечно, понимал: наутро его ждет расплата за вечерние возлияния, но не думал, что такая жестокая. Как добрался до кровати, не помнил. Да и не важно, главное – он дома.
С удивлением обнаружив, что лежит на постели одетый, Андрей второй раз за утро пообещал себе больше никогда не пить с контрразведчиками. Они ж проходят специальную психологическую подготовку, в том числе и противостояние психотропным средствам, им эта водка как слону дробина.
Рысь поплелся в душ, хотя вставать не хотелось. Однако пытаться заснуть смысла нет. То ли совпадение, то ли папа решил поиграть на его нервах. Маленькая месть за неприятие и упорство.
После душа Андрей почувствовал себя чуть лучше. Все-таки не труд сделал из обезьяны человека, это душ может любую обезьяну превратить в человека.
Присев в кресло, чтоб надеть носки, Андрей постучал пальцем по стенке аквариума.
– Слышь, нас рассекретили. Так что кончай притворяться бабой и веди себя как мужик.
Спустивший вниз, он заметался в холле. Сначала хотел пойти в кухню, но, почувствовав запах еды, решил выйти на улицу. О еде думать не мог, и все же грохот, который отдавался не только мозгу, но и в всем теле, был тем более невыносим.
– О, Андрюша, ты проснулся, – выглянула из кухни Женя, и Андрей направился к ней.
– Поспишь с вами, – проворчал он и устроился за кухонным островком.
Дольчегабана порхала туда-сюда, строгала какую-то зелень и бросала в кипящую на плите кастрюлю. Андрей попросил таблетку от головы и, выпив ее, долго сидел молча, подперев щеку ладонью. Вплоть до того момента, пока Дольчик не поставила перед ним тарелку с чем-то непонятным и, надо сказать, не очень аппетитным.
– Дольчегабана, ты решила меня добить? Чтоб я не мучился?
Она рассмеялась и подала ему ложку.
– Нет, я серьезно, – сказал он с сомнением. – Что это за зелье?
– Суп. Щавелевый. Марк сказал, что тебе с утра самое то будет. Видимо, это должно помочь тебе справиться с похмельем.
– Вот пусть Марк сам этот супчик и жрет. Мне кажется, он тебя потроллил.
Женя промолчала, погасив вспыхнувшее в ответ чувство раздражения, и взяла бутерброд с нежной розоватой ветчиной и сыром, который сделала для себя.
– Нездоровый у тебя завтрак, – отметил Рысь и снова опустил взгляд в свою тарелку с супом.
Женя отпила кофе и уставилась в окно.
– Дольчегабана, а ты чего молчишь? Опять кого-то грохнула?
– Да! Видишь вон, в саду уже закапывают!
– Кстати, да. Ты не в курсе, что это за стройка века за окном?
– Спроси у папы.
– Хорошо, спрошу.
– Угу, – как-то загадочно промычала она и удалилась из кухни.
К слову, суп Андрей съел весь до последней ложки и даже налил себе добавки. Дольчегабана бы обрадовалась его аппетиту. Градус хорошего настроения взметнулся вверх, и Рысь решил выяснить, что происходит во дворе.
Спрашивать, в общем, никого ни о чем не пришлось. Все было понятно без слов. На громадной зеленой лужайке стремительно организовывалась детская площадка с большой горкой, качелями, каруселями, всем тем, что так обожают дети. Рысь-старший прикрикивал
