то же самое. Чтобы выбраться из этого кошмара, мы должны включить мозги.
Айзек понял, что пора стать серьезным. Сколько можно уклоняться от ответственности! Он справился с потерей семьи; справится и с новой бедой.
Он сел и прислонился спиной к металлическому изголовью, натянув привязанные к ногам цепи.
— Ладно, давайте пройдемся по фактам и составим список того, что знаем, чего не знаем и что можем знать: в чем не уверены, о чем догадываемся.
— Хорошо, — кивнула Садина. — Так, три колонки… Знаем. Не знаем. Догадываемся. Если бы у меня были блокнот и карандаш…
— Ты забыла блокнот и карандаш? — удивился Айзек. — Как тебе не стыдно? Слушайте, давайте просто поговорим, убедимся, что мы все в одной лодке. Про лодку я не нарочно.
— Причем лучше поторопиться, — добавила Триш, все еще выглядывая, как испуганный ребенок, из-за плеча Садины. — Мало ли куда нас еще выдернут.
Айзек набрал побольше воздуха.
— Ладно. Клеттер прибывает на остров, притворяется добренькой, рассказывает, что им нужна Садина, а возможно, и ее мама и кое-кто из нас — как выйдет. Она кормит нас баснями о научных исследованиях, которые помогут навсегда искоренить Вспышку.
Пока он говорил, Садина кивала.
— Да, и мы явно сглупили, наивно думая, что сможем вернуться на остров, когда пожелаем.
— Верно. Мы целыми и невредимыми добрались до континента. Даже старик Фрайпан умудрился выжить, не пополнив сонм Великих глэйдеров на небесах. Все идет хорошо, и Клеттер продолжает вешать нам лапшу на уши. Она рассказывает о Вилле, о множестве ученых и врачей, которые интересуются потомками первых глэйдеров, особенно Садиной через Соню. Вроде так?
Садина кивнула.
— Теперь я, — сказала Триш. — Мы такие все полные надежд направляемся к Вилле, о которой рассказывала Клеттер. И тут вы, два идиота, решаете просто для смеха сходить в проклятый дом с привидениями. И встречаете там Тимона и Летти.
— Летти преспокойно убивает Клеттер, — подхватила Садина. — Похоже, она планировала это с самого начала. Затем нас с Айзеком похищают и уводят прочь, запугивая и угрожая. Мы оставляли вам подсказки, и я почти уверена, что они с самого начала об этом знали и не делали ничего, чтобы нам помешать. Вот почему вам не составляло труда идти по нашим следам.
— Это согласуется с тем, что сказала Летти перед тем, как ей проломили голову, — припомнил Айзек. — Кстати, мы даже не знаем, жива ли она. Типа она планировала собрать всех в одном месте, в том числе, насколько я понял, Минхо и Рокси. И помните, Летти постоянно смотрела в небо, что-то искала взглядом. Тогда я не понимал, что она там высматривает, а теперь все ясно. Летти наверняка знала, что прилетят берги. Она в этом замешана, и дружище Тимон, видимо, тоже, хотя у него, так сказать, больше мускулов, чем мозгов.
— Хорошо, — продолжала Триш. — Прилетают эти люди на бергах, и нас хватают чертовы монстры с шипами на колесах.
Садина потерла лицо и издала тихий стон.
— А эти шизы… никогда не думала, что их увижу; они сыпались из берга, как осенние листья. Скованные цепями, двигались, будто управляемая игрушка. А потом превратились в живой забор и перекрыли нам путь.
— Да, мы попались, — сказал Айзек. — Не понимаю, зачем это все? Зачем им нужны не только гигантские летающие корабли и гореходы или как их там… Зачем им понадобилась целая армия шизов? Чтобы захватить десяток безоружных людей, которые не умеют драться, не знают местности и не имеют плана действий? Они что, ненормальные? Мне ничего другого в голову не приходит. Они сумасшедшие.
— Вполне возможно, — пожала плечами Садина.
Триш согласно кивнула. Айзек продолжал логические рассуждения:
— Так, ладно. Во-первых, что все это значит? Во-вторых, что нам теперь делать?
Все опустили глаза, осмысливая сказанное. Айзек вспоминал мелкие детали, которые они обсудили, и пытался сложить цельную картину, двигая кусочки пазла в разные стороны, вверх и вниз, пропуская через свое внутреннее видение.
— Я мало что знаю, — сказала Садина. — Мы летим по крайней мере несколько часов. Понятия не имею, в каком направлении или с какой скоростью, но путь явно не близкий. В любом случае, думаю, нас не ждет ничего хорошего. Все очень просто.
— Проще не бывает, — согласилась Триш.
— Куда уж проще, — прошептал Айзек. — И… что вы думаете?
Триш и Садина посмотрели друг на дружку, затем обе перевели взгляд на Айзека.
— Мы должны бежать с этого навороченного корабля, Айзек, пока нас здесь не убили или не сделали чего похуже, — заявила Садина.
Проще некуда.
Айзек с тяжелым сердцем понял, что все эти разговоры ни к чему не привели.
4
Джеки
Долгие часы в маленькой, до отказа набитой камере, запах потных ног, другие неприятные запахи, нытье, стоны, безмолвные молитвы… Нет, это просто невыносимо! Джеки жадно втягивала в легкие спертый воздух.
Когда их поймали, машина долго тряслась и подпрыгивала. Желудок подскакивал к горлу, особенно один раз, когда корабль задрожал и резко дернулся. Джеки подумала, что, вероятно, машины втащили обратно в берги, и те вновь взлетели. Полет. Она летит. Невозможно представить. Она летит над землей.
Джеки наконец отвлеклась. Закрыла глаза, подумала о своих любимых местах, перестала реагировать на физические раздражители. Притворилась, что ее нет.
Прошло еще несколько часов. Открылась дверь.
В комнату ворвался вихрь прохладного воздуха, невероятно чистого и свежего. Джеки сделала несколько жадных вдохов, втягивая его как можно глубже, и сразу стало легче. Осталось лишь непреодолимое, сокрушительное беспокойство.
В дверном проеме появился человек в балахоне из грубой материи — и надолго застыл на пороге. За его спиной сиял яркий свет, и оттуда доносились стрекот, писк и гудение работающих механизмов. Лицо человека скрывала странная маска — овал из жесткого пластика или металла с прорезями для глаз и рта, чтобы он мог видеть, дышать и разговаривать. Дьявольски жуткий тип.
— Кто будет говорить от имени группы? — спросил мужчина. — Мне нужен представитель.
«Какое бессердечие, — подумала Джеки. — Зная, что пленники должны испытывать растерянность и страх, не выразить сострадания, не посочувствовать!» За это легко ухватиться. С помощью ненависти к этому человеку можно вырваться из болота, в котором она увязла. Все, кроме Миоко, спали — вырубились от усталости и страха.
— Я, — сказала слабым голосом Джеки и подняла руку, чтобы было понятно: она вызвалась добровольно.
Миоко уставилась на нее, удивившись даже больше самой Джеки.
— Ты с ума сошла? — спросила она, видимо, задаваясь вопросом, что нашло на эту плаксу, которую приходилось без конца успокаивать. — Пусть идет миз Коуэн или кто-то из членов совета. Или Доминик. Он самый сильный.
Вспыхнувшая злость
