«Как жаль, что все это неправда! Лишь результат моих чудовищных экспериментов! Боже, почему так больно? Когда я уже смирюсь?»
Улучив момент, она спрыгнула с перил и торопливо поправила юбку.
— Что ты делаешь? — прогромыхал он недовольно. — Верни все, как было!
— Виктор Эдуардович, — едва сдерживая слезы отчаяния, Белова попыталась достучаться до него, — простите! Я так сильно виновата…
— Нет! Замолчи! Не хочу слушать!
— Но…
— Закрой рот и поцелуй меня!
— Вы не понимаете! Это все… Я знаю, от чего нам обоим станет легче!
— Да ну? — загоготал мужчина. — Правда, что ли?
— Угу! Но для этого необходимо зайти в аптеку!
— Нет, Лена! — пальцы Макарова мертвой хваткой сомкнулись на ее запястье. — Я тоже знаю, от чего нам обоим полегчает! И аптека для этого не нужна!
Не проронив более ни слова, Виктор Эдуардович решительно поволок окончательно растерявшуюся девушку в неизвестном направлении…
* * *
Этим неизвестным направлением оказался… ближайший подъезд жилой многоэтажки. Ей бы, по-хорошему, включить мозг и воспротивиться.
Но увы. Сознание Беловой давно отключилось, а кровь ударила в голову, мешая мыслить здраво. Инстинкты взяли над ней верх. Окончательно и бесповоротно. Поэтому Лена безропотно следовала за ним, доверчиво вложив свою ладонь в его руку. Крепкую. Сильную. Горячую. Надежную.
«Ну… очень хотелось бы в это верить!»
Макаров передвигался очень быстро. Ей приходилось практически бежать, чтобы поспевать за ним. А высокий каблук и узкая юбка вообще никак не облегчали задачу. Наконец, не выдержав, девушка жалобно захныкала:
— Виктор Эду…
— Молчи! — обрубил он строго.
— Но…
— Ни звука, Белова! Ни звука, иначе я за себя не ручаюсь!
И все же на свой страх и риск Лена уточнила, прилично запыхавшись:
— Куда вы меня тащите? Подъезд-то закрыт! Вы что, домофон в упор не замечаете?
В следующую секунду раздался его громкий смешок.
Странный. Безумный. Насквозь пропитанный горечью.
— Думаешь, меня сейчас остановит какая-то жалкая… дверь?
«Ничего себе, жалкая! Металлическая, вообще-то!»
Задумавшись, она угодила каблуком в небольшую выемку на асфальтированной дорожке и едва не приземлилась на четвереньки прямо у ступеней, ведущих к парадной. Стремительно отреагировав, Виктор Эдуардович резким рывком притянул Лену к себе. А когда та шумно выдохнула, налетев на его твердую грудь, преподаватель точно тисками сжал ее талию, фиксируя в таком положении.
Теперь они таращились в глаза друг другу, как два обдолбанных наркомана.
Заторможенно. Жадно. Одержимо.
«Дышать! Не забывай… дышать!»
Время остановилось, а мир вокруг попросту перестал существовать.
Его очертания размылись, границы стерлись.
— Цела? — вкрадчиво поинтересовался Макаров, скользнув большими пальцами обеих рук под край ее блузки. Прикосновение жалило кожу подобно разрядам электрического тока. — Ничего себе… не вывихнула?
От нечаянной ласки у Лены перехватило дыхание. Колени задрожали, и пульс загромыхал где-то в горле. Будучи не в силах выдавить из себя ни слова, она отрицательно покачала головой. Чуть вправо, чуть влево. Но уверенно.
И данного жеста оказалось достаточно, чтобы мужчина выпустил ее из своих объятий, схватил за руку и поволок дальше, непосредственно к подъезду. Как и Красницкий накануне, Виктор Эдуардович, не особо напрягаясь, достаточно сильно дернул дверь (казалось, в тот момент он был способен сорвать бедняжку с петель), открывая ту без ключа от домофона.
— Вообще-то, так делать нельзя! — возмутилась Белова.
Но замолчала, услышав короткое:
— Ага! Поучи меня еще!
— А вот и поу…
Договорить ей Макаров не позволил.
Бесцеремонно затолкал внутрь, вдавил своим телом в первую попавшуюся стену и жадно, с примитивным стоном атаковал ее рот. Набросившись на Лену, он принялся дико, даже остервенело вгрызаться в ее губы. Смакуя. Соблазняя.
Лишая остатков разума и безоговорочно подчиняя своей воле.
«Ну, все! Ой, мама… мне конец! Я сейчас умру! Или… просто свихнусь от удовольствия!»
Всхлипнув от удовольствия, Белова отчаянно вцепилась в широченные плечи своего преподавателя, царапая острыми коготками ткань его рубашки. Виктор Эдуардович утробно рычал, лихорадочно сминая дрожащими ладонями ее разгоряченное тело. Руки мужчины были повсюду. Он по-хозяйски ощупывал и лапал Лену, не оставляя без внимания ни одного сантиметра плоти.
— Когда ты уже наиграешься, зараза? — гневно шипел в перерывах Макаров, точно конченый безумец. — Когда?
— М-м-м? — бессвязно мычала девушка в ответ, ведь едва задав вопрос, физрук снова затыкал ей рот и вынуждал терять связь с реальностью.
— Видишь, что ты наделала? — он демонстративно прижался к животу Беловой своим безбожно твердым и горячим пахом, отчего ее колени предательски подкосились, мозг официально превратился в вату, а сердце ухнуло в бездонную пропасть. — Решила с ума меня свести? У тебя получилось, девочка! У тебя получилось!
— Простите, я не…
— Я догадываюсь, что именно ты мне подсыпала! Но… зачем?
— Не знаю.
— Лгунья! — хрипло прошептал преподаватель ей прямо в ухо.
Вздрогнув, Лена с ног до головы покрылась крупными мурашками.
И их стало еще больше, когда он принялся одержимо зацеловывать, покусывать и слегка посасывать чувствительную кожу ее шеи. Вся кровь мигом отхлынула с лица и устремилась к низу живота.
И без того надрывное дыхание стало еще тяжелее.
Поддавшись импульсу, девушка скользнула ладонями под его рубашку.
Мужчина замер. Судорожно втянул в себя кислород.
Секунда. Другая. Третья.
Окончательно обезумев, Виктор Эдуардович задрал вверх блузку Беловой вместе с бюстгалтером, обнажая тем самым живот и грудь своей студентки. А после дернул в разные стороны полы своей рубашки. Та оказалась не на пуговицах, а на клепках, и распахнулась сразу же.
Теперь они соприкасались кожа к коже, теряя последний, мало-мальский контроль над ситуацией.
— Малолеточка! — прохрипел он, оторвавшись от губ девушки и проникновенно вглядываясь в ее глаза поплывшим и совершенно неадекватным взглядом. — Моя безбашенная малолеточка!
«Боже… остановите Землю! Остановите время! Все остановите! Я хочу остаться здесь. Сейчас. С ним!»
