моросит.
– Ты подожди, не кипятись, южный ветерок подул, через час – полтора, погода точно наладится. Взгляд его упал на кольцо-цилиндр, которое я держал в руках.
– Я смотрю, ты старинным украшением разжился?! А взглянуть-то поближе на него можно?! Подавая Санычу кольцо,
я вкратце изложил историю его появления у меня. Достав из внутреннего кармана телогрейки очечник, он неторопливо стал разглядывать странную находку. Затем подошёл к печке декорированной керамической плиткой и несколько раз чиркнул кольцом по ней. Увидев царапины на керамической поверхности, он присвистнул:
– Ты хоть понял, что у тебя среднее кольцо в алмазах?
– Так уж и в алмазах? Откуда такая уверенность, Саныч?
– А ты повнимательнее посмотри на царапины на плитке. Только алмазный стеклорез может оставлять такие глубокие порезы. Стекло – вещь колкая и для ювелирки негодная. Разве только обманки делать, скажем для кино или театра. Он поднёс кольцо к своим очкам и губы его зашевелились.
– Так алмазов двенадцать! Предположим, по количеству месяцев в году. Причём один крупный,
– А почему один алмаз крупнее остальных? Что это значит?
– А то это значит, Анатолич, что это точка отсчёта, по всей видимости. А верхний и нижний ряды – это ведь римские буквы и цифры! Всего семь цифр и букв обозначающих большие величины. Смотри! I – единица, V – пятерка, X – десятка, L – пятидесятка, C – сотня, D – пятисотка, M – тысяча. Только на верхнем кольце они обозначены по часовой стрелке, а на нижнем – против. Из этого следует, милый мой писатель, что мы имеем верхний ряд, как возможный трансфер в будущее и соответственно нижний ряд, как трансфер в прошлое.
– Слушай, Анатолич, у меня ведь дядька родной, брат отца, в самом начале войны пропал без вести, где-то под Луцком. Мне даже из архива Министерства Обороны об этом справку прислали. 25 июня 1941 года. Шёл третий день войны. Был отдан приказ остановить немцев любой ценой. На них наступала 1-ая танковая группа генерала фон Клейста – триста танков и полторы тысячи хорошо подготовленных, прошедших всю Европу «как нож по маслу» немецких танкистов. Этой армаде противостояла батарея наших 45-пяток, состоящая из четырёх противотанковых орудий сорок пятого калибра, как тогда шутили красноармейцы «прощай, Родина» и шестнадцати не нюхавших пороха красноармейцев, почти мальчишек, во главе с младшим лейтенантом. Кстати, ты знаешь, что наши сорокопятки, это модернизированные немецкие пушки немецкой фирмы «Рейн-Металл»? Мы ещё в тридцать втором году, когда с «немчурой» братались, купили у них лицензию на производство противотанковых орудий. По быстрому наладили у себя их производство, модернизировали и дали «немчуре» жару, когда срок пришёл. Даже генерал фон Клейст отмечал в своих дневниках, что у него создалось впечатление, что у русских под каждым кустом стоит противотанковая пушка или красноармеец с противотанковым ружьем. В этом он был прав. За всю войну мы их более десяти тысяч наклепали. Во как производство было налажено! Не то, что сейчас, то ракета не взлетит, то спутник упадет. Позор на весь мир, да и только! Я заслушался, заворожённо смотря на руки сельского учителя истории, продолжавшего играться с моим кольцом.
– Анатолич, может попробуем, сбегаем в прошлое и обратно? Я хоть буду знать, где мой дядька родной похоронен.
– Саныч, не выдумывай! Как ты собираешься это сделать?!
– А чего тут сложного?! Это тебе не огород городить! Смотри, нижним кольцом, против часовой стрелки я набираю год, а средним, с алмазами, – месяц. Например, я решил набрать 1941 год. Римскими цифрами это будет выглядеть так – MСМXLI.
А средним кольцом мы набираем цифру.., – учитель задумался и почесал затылок, – ну, скажем, июнь, шестой месяц. Значит, аккуратненько перемещаем среднее кольцо на шесть алмазов назад.
– Не слишком ли мудрёную теорию вы мне тут изложили, дорогой мой учитель истории? Может быть всё гораздо проще? Мне захотелось поёрничать и сбить этот уверенный менторский тон моего соседа.
– Так это мы сейчас проверим и, не раздумывая, он стал вертеть сначала нижнее, а затем среднее кольцо против часовой стрелки. Вспышка, похожая на работу сварочного аппарата, когда ты «ловишь зайчика» и слепнешь, оглушительный грохот и… тишина.
Их бросило взрывной волной на землю. Оглохшие, присыпанные землей, немного придя в себя, наши герои решили оглядеться:
– Саныч, ты чего наделал? Ты вообще-то понимаешь, куда мы попали?
– Куда, куда, Анатолич, на войну с немцами попали, прямёхонько в самое её пекло, в 1941 год, в июнь месяц, в третий день войны!
– Слышь, Анатолич, кажется, мы опоздали. В этих трёх братских могилах должен и мой дядька лежать. Всего несколько минут назад вражеский снаряд разорвался неподалёку, уничтожив соседнее орудие и разметав расчёт сорокопятки. Значит из четырёх орудий только его ещё в живых осталось. Младший лейтенант с удовлетворением оглядел бесконечное колхозное поле, чёрное от немецкой пехоты, где более тридцати горящих танков, несколько минут назад бодро давивших своими гусеницами неубранную пшеницу, теперь недвижно стояли под открытым небом. Он вспомнил Ростовскую учебку, стрельбы по фанерным макетам танков противника. Их хорошо учили, он мог с закрытыми глазами рассказать технические характеристики всех советских и большинства зарубежных артиллерийских установок, знал их слабые и сильные стороны, а также возможности в бою. Они, 20-летние выпускники Ростовского артиллерийского училища, гордились тем, что они – смертники, и что в бою с танками, после первого выстрела жить им останется не более 30-ти минут. Конечно, это была мальчишеская бравада: «Это мы ещё посмотрим, кто кого!» На практических занятиях он старался максимально быстро произвести наводку на фанерную модель вражеского танка, бешено крутя обеими руками механизмы наведения на цель. Теперь это здорово пригодилось. О себе он не думал. Ребят жалко, окопаться толком не успели. Это был приказ, а приказы не обсуждают. Выкатили сорокопяточки в чистое поле и били прямой наводкой по врагу, пока сами не погибли. Его-то расчёт вынужденно припозднился. Не доезжая до передовой, ездовая лошадь споткнулась и сломала ногу. Пришлось всем гуртом орудие и боеприпасы тащить на себе полтора километра. Выбирая огневую позицию, он решил не торопиться. Оглядевшись, младший лейтенант увидел неглубокую ложбинку, всю заросшую крапивой и чертополохом. Какая ни какая, а всё-таки это была маскировка. Самое главное, дно у ложбинки было плоское и позволяло удобно упереть сошки. Итак, на счету его расчёта было с десяток немецких танков, что совсем неплохо для боя с превосходящими силами противника. Простенькая маскировка значительно увеличила живучесть его батареи, и пока они оставались не замеченными.В прицел было видно, как объезжая подожжённую машину, соседний танк повернулся к ним боком.
