Я ненавижу свою работу.
– Но… со стороны кажется, что она тебе нравится. Не понимаю. У вас с братьями своя компания, ты работаешь с ними, может сам составлять график, и у тебя есть возможность останавливаться в таких местах, как это. – Обвожу рукой комнату. – Что здесь можно ненавидеть?
Он качает головой:
– Я и не думал, что ты поймешь. – Затем пытается сдвинуть меня с себя, но на этот раз упираюсь я.
– Погоди. – Прижимаю руку к его груди. – Ты не обманываешь, ты правда ненавидишь свою работу?
– Сколько раз мне повторять?
– Прости. Просто очень удивлена. Со стороны кажется, ты счастлив заниматься тем, чем занимаешься. Почему же тебе не нравятся твои обязанности?
– Позволь спросить… что радует тебя в твоей работе?
– Ну, помимо очевидного факта наличия собственного бизнеса и сложностей, связанных с ростом и спадами, причина проста: я чувствую, что помогаю сделать этот мир лучше. Существуют исследования, в которых подробно изложено, что организация пространства может быть своего рода терапевтическим средством, там же рассказывается о том, как успокаивающе подобное занятие воздействует на людей, которым приходится жить и работать в этом пространстве. И кроме того, я знакомлю людей с принципами экологически безопасного развития, что само по себе делает эту работу стоящей.
– Ты чувствуешь, будто делаешь нечто стоящее.
– Да, – киваю я.
– А у меня в этом плане полный провал. Не думаю, что делаю в этой жизни что-то стоящее. Конечно, у меня есть деньги, больше, чем любой из нас или наши потомки смогли бы потратить, и они просто продолжают приходить и приумножаются. И я не могу остановить все это, потому что мои браться не желают останавливаться. Они хотят захватить весь мир, а я всего лишь двигаюсь за компанию с ними.
– Но вы не жадные до денег. Вы постоянно делаете пожертвования по всему Лос-Анджелесу. Лидеры в сфере недвижимости, и когда речь заходит о лучших методах ведения бизнеса – если не брать в расчет историю с фальшивыми отношениями Хаксли с Лотти, всем известно, что вы честные люди, которым можно доверять. Вы никому не причиняете вред.
– Да, но мы никому не помогаем. Только самим себе.
– Неправда, – возражаю я. – Когда Лотти с Хаксли начали встречаться, она спросила его, почему он продолжает работать. Он ответил, что у него достаточно денег, но он продолжает, потому что если остановится, если не будет расширять бизнес, те, кто работает на него и зависит от него, не смогут обеспечить себе и своим семьям достойную жизнь. Он продолжает работать, чтобы его сотрудники тоже могли продолжать работать.
– И Хаксли говорит так, потому что это правда, но моя работа не гарантирует похвалу, которую получают Хаксли и Брейкер. Я всего лишь специалист по связям с общественностью. Черт возьми, иногда мне просто нечем заняться. Единственная причина, по которой ты работаешь со мной, заключается в том, что я единственный, кто мог взять на себя дополнительную нагрузку, которой фактически нет, поскольку ты практически все делаешь самостоятельно. Я получаю зарплату, но не за что.
– Знаешь, некоторые бы обрадовались наличию такой работы, особенно учитывая зарплату.
– Да, но когда приходится соответствовать репутации братьев, дело усложняется.
Машинально глажу его грудь:
– Понимаю. – Снова пытаюсь слезть с его коленей, раз уж он наконец-то заговорил, но он снова удерживает меня на месте. Хорошо, не готов пока отпустить, ну и ладно. – Тогда можно спросить, чем бы ты хотел заниматься?
Он пожимает плечами.
– Все еще пытаюсь понять.
– Ты собираешься уйти из компании?
Он качает головой.
– Нет, братья зависят от меня. Они очень закрытые люди и практически никому не доверяют. Если я уйду, им придется взять на себя мои обязанности. Они не станут нанимать кого-то не из семьи.
– Но ведь в этом нет никакого смысла. Ты несчастен.
Он пожимает плечами.
– Может, такова моя участь. Быть несчастным.
– Несправедливо по отношению к тебе.
– Келси, иногда жизнь бывает несправедлива.
Как пессимистично.
– Не обязательно подвергать себя пыткам, чтобы помогать своим братьям. Уверена, они бы хотели знать, что ты несчастлив.
– Тебе только кажется, – бормочет Джей Пи, а затем тяжело вздыхает. Теперь он пытается сдвинуть меня с места, но продолжая эту своего рода борьбу, на этот раз я настаиваю на том, чтобы остаться.
– Я еще не назвала свою правду и ложь.
– Верно. – Он откидывается на спинку дивана и ждет. Я вижу, что его настроение снова изменилось – на самом деле, не знаю, бывает ли он когда-то не мрачным. Но он хотя бы перестал злиться и заговорил со мной. Похоже, впереди меня ждет еще немало работы. – Какие твои две правды и одна ложь?
Произношу жизнерадостным тоном: – Ну раз ты спросил. – На что Джей Пи закатывает глаза. – Давай подумаем. Мне нравится коллекционировать магниты. Я всегда говорила, что буду привозить по магниту из каждого нового места, где побываю, но мало где бывала, так что коллекция совсем маленькая. У меня в квартире стоит растение, которое появилось еще во времена колледжа. Его зовут Борис, и мы договорились, что я всегда буду поливать его, и он никогда не умрет у меня на руках. И я планирую цвет своего нижнего белья для каждого дня рабочей недели. Выходные – свобода выбора. И до того, как ты спросишь, понедельник – красный цвет. Вторник – розовый. Среда – черный. Четверг – зеленый, потому что когда-то слышала, что зеленый подходит для четвергов, ведь именно тогда зарабатываются деньги, именно тогда необходимо работать усерднее всего. А пятница – белый.
Джей Пи молча смотрит на меня. И моргает.
А потом снова чешет подбородок.
– Все три факта достаточно правдоподобные. Честно говоря, настораживает то, как легко ты озвучила их. Как будто какой-то тайный агент.
Играю бровями.
– Не забывай оглядываться.
Он обдумывает мои ответы.
– Кажется, первый поступок тебе вполне свойственен, но у тебя всего… пять магнитов.
– Если точнее, четыре. Но это все равно коллекция.
– И назвать растение Борис как раз в твоем стиле, как и нижнее белье, но я предполагаю, что ты перепутала дни недели, поэтому пятница должна быть черной, ведь обычно это вечер свидания.
От шока открываю рот и смотрю на него сверху вниз.
– Как, черт возьми, ты догадался?
– Может, ты и умеешь быстро соображать, но я чую чушь за милю. Ты романтик, и я предполагаю, что, учитывая твою наивность, для тебя достаточно смело надеть черное в пятницу, в вечер свидания. В этом есть смысл.
Теперь я скрещиваю руки на груди:
– Хорошо, тогда какого цвета мое белье в остальные дни?
Он
