спиной.
Все еще чувствую на себе безразличный взгляд Смолова, в ушах звенят ядовитые слова: «Демид, приятель, ну ты совсем стыд потерял. В доме полно свободных комнат, чтобы уединиться с девушкой. Зачем же делать это у всех на глазах?».
Обидно. Я летела к Вите на всех парах, а он холоден и безразличен. А может, у него были планы провести вечер с Ритой, а тут я нарисовалась?
В момент, когда на глазах выступают слезы, раздается стук в дверь.
— Занято!
— Открой.
Это Витя. От его требовательного голоса тело молнией простреливает. Натягиваюсь как струна, дыхание учащается.
— Даша, открой! — не просит, а приказывает.
Мне бы послать его куда подальше, но дурацкое сердце не слушает команду мозга. Не могу сопротивляться чувствам, поворачиваю замок и впускаю Смолова внутрь. Как только он оказывается в комнате, сразу закрывает дверь и чуть ли не наваливается на меня всем телом.
В темноте помещения его глаза блестят. Замечаю, что челюсть плотно сцеплена, шея напряжена. Дышит часто, как будто зол. Молчит, и я молчу. От близости Смолова голова кругом идет, ноги слабеют. Я борюсь с желанием прижать Витю к себе. Он, кажется, тоже ведет внутреннюю борьбу.
В итоге сдается. Проигрывает сам себе.
Сжимает меня в руках и целует в губы. Я сразу же обвиваю его крепкую спину и отвечаю на поцелуй. Вкладываю в него все чувства, что копились во мне в дни разлуки. Целую страстно, неистово. С ума схожу от близости, задыхаюсь.
— Где ты была? — спрашивает, прерываясь на глоток кислорода. — Почему не пришла на гонку?
— Ты заметил, что меня не было? — спрашиваю с надеждой.
— Шутишь? Я чуть не врезался, когда тебя в ложе искал.
Мне становится страшно от того, что Витя мог пострадать. Тело ознобом покрывается. Снова крепко прижимаю Смолова к себе.
— Прости, прости, прости, — шепчу. — Меня задержали.
Соприкасаемся лбами, дышим друг другом.
— Кто задержал? Почему?
— По папиным делам…
Чувствую себя ужасно от того, что вынуждена лгать Вите. Но не могу же я сказать, что ездила с будущей свекровью по свадебным вопросам.
— А почему не предупредила, что опаздываешь? Почему не написала?
— Прости…
— Даша…
Витя опускается головой на сгиб между моей шеей и плечом. Ему как будто физически плохо. И мне ведь тоже плохо. На куски разрывает.
— А с Демидом что? — сипло спрашивает. — Он клеится к тебе?
— Не знаю. Я шла к тебе, а он меня остановил. Я не собиралась с ним танцевать.
— Точно?
— Конечно, — опускаю ладонь на его щеку и глажу по щетине. — Зачем он мне? Я только тебя хочу.
Смолов облегченно выдыхает. Он что, правда думает, что мне может быть интересен кто-то кроме него? Глупый…
— Витя, я скучала, — мягко целую в губы, потом щеку, скулу, лоб, в другую щеку.
— И я скучал. Мы так долго не виделись.
— Несколько дней.
— Это слишком много.
Витя осыпает мою шею жаркими нетерпеливыми поцелуями, прижимается ко мне еще теснее, давая почувствовать свое возбуждение. Внизу живота взрываются фейерверки, нетерпеливо трусь о член. На мне короткая джинсовая юбка, и руки Вити сразу же оказываются под ней.
Глава 34. Безумие
Смолов сначала шлепает по ягодицам, потом сжимает их. Набрасывается на мой рот, словно изголодавшийся зверь.
Чувствую, как теку, как твердеют под лифчиком соски. Возбуждение такое сильное, что хочется хныкать от нетерпения. Пальцы Вити уже под моими трусиками, исследуют клитор, ласкают меня. Тоже тороплюсь добраться до члена. Судороджно расстегиваю ремень на джинсах, ширинку, рывком спускаю вниз боксеры. Наконец-то беру в руки член. Как же я об этом мечтала. Все дни, что мы не виделись.
— Хочу в тебя, — хрипит в губы.
В следующую секунду Витя подхватывает меня под ягодицами и вжимает в дверь. Обхватываю ногами его спину, крепче держусь за шею. Витя отодвигает в сторону стринги и сразу же входит на всю длину.
— Ааа, — одновременно стонем и соприкасаемся лбами.
Смолов незамедлительно принимается меня трахать. Быстро, нетерпеливо. С каждым новым толчком я возвышаюсь на вершину блаженства, стону все громче, не стесняясь, что кто-то может услышать, хоть там за дверью и кричит громкая музыка.
— Пиздец, какая ты горячая, — судорожно произносит мне в губы. — Узенькая, мокрая… Моя.
— Твоя, — подтверждаю и следом протяжно стону.
Его большой член во мне — и это непередаваемые ощущения, ни с чем несравнимое наслаждение. Безумие. Чистое сумасшедшее безумие. Низ живота горит пламенем, разнося огненные волны по всему телу. Тело покрывается испариной, волосы прилипают к вспотевшему лбу. Жарко. В горле сухо. Воздуха не хватает. Задыхаюсь от нахлынувшего наслаждения.
Витя не останавливается. Продолжает вдалбливать в меня член до самого конца. С каждым новым толчком я все ближе к самой вершине. К той самой, с которой будет новый захватывающий прыжок с парашютом.
— Витя… — сбивчиво шепчу и жмурюсь от ощущений. — Я…
Он догадывается, потому что заканчивает за меня:
— Кончай, малыш. Я хочу, чтобы ты кончила.
Впивается поцелуем в губы, я еще крепче обхватываю ногами его спину и руками шею.
Прыжок. А следом свободное падение. Меня штормит из стороны в сторону, я кричу, а потом парю, как птица над землей. Глубокий вдох, шумный выдох. Разлепляю пьяные глаза и пытаюсь сфокусировать взгляд на Смолове. Его лицо плывет, комната плывет, земля кружится.
Витя осторожно опускает меня на ноги и держит, чтобы не упала.
— Обожаю, как ты кончаешь, — шепчет на ухо.
Его голос немного отрезвляет, даёт прийти в себя. Опускаю взгляд вниз. Член Вити мокрый и блестящий от моей смазки. И… все еще стоит.
— А ты? — спрашиваю заплетающимся языком.
— Я сейчас немного отдышусь, и мы продолжим.
И вдруг глядя на эрегированный ствол, во мне просыпается непонятно откуда взявшееся желание опуститься на колени и вобрать член в рот. Эта мысль пронзает меня страхом.
Конечно, я много слышала о минетах от подруг, но эти рассказы никогда меня не торкали. Наоборот, я даже мысленно осуждала приятельниц, полагая, что сосать мужской половой орган, как минимум, негигиенично. И уж тем более это занятие вряд ли может приносить наслаждение.
Но сейчас, глядя на большой мокрый член Смолова, я с ужасом понимаю, что хочу этого. Хочу покорно опуститься перед ним на
