– Прошу вас помнить, леди Милден, что я могу вам помочь справиться с бессонницей и тяжелыми сновидениями, но не в моей власти повлиять на лежащую в их основе меланхолию.
Виктория приосанилась.
– Если я смогу поспать и если беспокоящие меня сновидения прекратятся, то я совладаю со своими эмоциями, – сказала она.
Леона помедлила, не зная, как далеко она может зайти.
– Прошу меня простить, если я слишком глубоко внедряюсь в вашу личную жизнь, но когда я несколько минут назад изучала вашу энергию, то не могла не заметить, что вы обладаете немалыми паранормальными способностями, – сказала она.
Виктория скривила гримасу.
– Боюсь, это наш семейный талант, – заметила тетя Таддеуса. – Причем передается он по обеим линиям.
– За время карьеры я изучала энергию многих людей, среди которых было немало тех, кто обладает сильной чувствительностью. Люди вас любят, леди Милден.
– И что из этого?
– Я заметила, что те, кто обладает мощным врожденным талантом, часто страдают от депрессии и меланхолии, если они не могут применять свои способности.
– Понятно.
– Им надо найти себе предмет страсти, если они хотят получать удовольствие и удовлетворение от жизни.
Виктория, шокированная словами Леоны, нахмурилась:
– О чем вы говорите?! Уверяю вас, меньше всего мне хотелось бы заводить какие-то недозволенные отношения. – Она скривила губы. – Это больше подходит для женщин вашего возраста. К тому же я очень любила мужа. И у меня нет ни малейшего желания уступить его место в сердце кому-то другому.
Леона почувствовала, что ее щеки заливает краской, однако она не остановилась, твердо намереваясь закончить то, что начала.
– Я говорю не о сексуальной страсти, леди Милден, – промолвила она в ответ на замечание Виктории. – Также я не имею в виду ту любовь, которую члены одной семьи испытывают друг к другу. Я говорю о тех поступках, которые мы делаем для того, чтобы получить удовлетворение. Люди, обладающие сильными паранормальными способностями, обычно обнаруживают, что их страсть так или иначе связана с их талантом.
– Поверьте, я понятия не имею, о чем вы говорите, мисс Хьюитт.
– Мистер Уэр занимается расследованиями, – попыталась объяснить Леона. – Это позволяет ему использовать талант гипнотизера в собственных благих целях.
Виктория хмыкнула.
– При этом у него не возникает необходимости выходить на сцену, как-то демонстрировать себя.
– Да, и это тоже, – кивнула Леона. – Дело в том, что он нашел выход для физической стороны собственной натуры, который дает ему удовлетворение.
– Его называют Призрак, вам это известно? – тихо спросила Виктория.
– Кто его так называет? – удивилась Леона.
– Люди с улиц, его информаторы, те, кто нуждается в его помощи, но не в состоянии оплатить его услуги. Честно говоря, я побаивалась, что ему угрожает стать настоящим призраком, пока он не стал агентом по частным расследованиям, – сказала Виктория.
– Полагаю, вы не имеете в виду, что он хотел причинить себе вред?
– Нет, у него очень сильная воля, – уверенно промолвила Виктория. – Он бы никогда не огорчил свою семью подобным образом. Но прежде чем Таддеус нашел свою страсть, как вы это называете, он начал все глубже и глубже зарываться в себя. Его родителей подобное самоедство стало всерьез тревожить. Создавалось такое впечатление, что он проходит сквозь жизнь, но не живет по-настоящему.
– Понимаю…
– Талант во многом осложнил ему жизнь, – продолжала Виктория. – Люди, знающие о его способностях, часто чувствуют себя не в своей тарелке рядом с ним. В результате у него осталось совсем немного друзей.
– Ясно…
Виктория внимательно посмотрела на нее:
– Именно из-за своего таланта Таддеус до сих пор не обзавелся семьей… Женщины обычно с неохотой выходят замуж за мужчин, которые могут контролировать каждый их поступок одной только силой своего голоса.
– М-м-м… Кажется, я понимаю, в чем тут проблема, – быстро проговорила Леона. Меньше всего ей хотелось обсуждать с Викторией проблемы Таддеуса, связанные с поисками жены. Она поспешила повернуть разговор в более приемлемое русло. – Он говорил мне, что чудесная оранжерея рядом с домом – результат использования ботанических талантов его родителей. Растения – вот их страсть.
Подумав, Виктория кивнула:
– Верно, полагаю, так оно и есть. Странно, но я ни разу не смотрела на карьеру Таддеуса и оранжерею с этой точки зрения.
– Вы же хорошо знаете членов своей семьи. Попробуйте только представить себе этих людей без их привычных увлечений.
– Хм, ничего не получается! – воскликнула Виктория. – Если бы Таддеус не занимался своими расследованиями, а у Чарлза и Лили не было бы их оранжереи, я даже представить себе не могу, какими бы они были.
– Возможно, их одолевала бы меланхолия? – предположила Леона.
Виктория вздохнула:
– Может быть, вы и правы. Подумать только, а я-то всегда расценивала подобные детали как хобби или занятия для досуга.
– Могу я спросить, каким талантом обладаете вы? – поинтересовалась Леона.
Лицо Виктории вмиг изменилось, стало строже.
– Боюсь, мои силы абсолютно бесполезны, – промолвила она.
– Что вы хотите этим сказать?
Виктория встала и направилась к кровати – прилечь. Взбив подушку, она опустила на нее голову и закрыла глаза.
– У меня всегда был талант… какое бы слово подобрать… Давайте назовем его, как я всегда называла: антисватовство.
– Никогда не слышала о подобном таланте.
– К сожалению, для меня такое вполне приемлемо. – Виктория положила руку на глаза. – Покажите мне любую обрученную парочку или супругов, и я вам тут же скажу, подходят они друг другу или нет.
– Как необычно!
– И как я уже говорила, абсолютно бесполезно, – добавила тетушка Таддеуса.
– Не понимаю, – сказала Леона. – Это почему?
Убрав руку с глаз, Виктория устремила на нее взгляд.
– Бессмысленно сообщать женатой паре, что они совершают огромную ошибку, – сказала она. – Развод же для большинства неприемлем, особенно если в семье есть дети.
– Ну а для пар, которые только собираются вступить в брак? Думаю, они бы с радостью узнали, подходят ли они друг другу, или им лучше разбежаться в разные стороны, пока не поздно.
– Ерунда! – отрезала Виктория. – Я уже давно пришла к выводу, что люди, которых после знакомства влечет друг к другу, вовсе не жаждут услышать от кого-то, что они – неподходящая пара.
Леона нахмурилась:
