Тюрьма вздрогнула.
Сеть, которой опутали Вика, натужно загудела, сопротивляясь до последнего, но не смогла противостоять напору магической волны. Вик вскочил на ноги, не веря обретённой свободе, и охнул – руки и ноги затекли настолько, что он чуть не свалился вновь на пол камеры. Стиснув зубы, принялся двигаться, разгоняя кровь по мышцам, не глядя на боль. А Лекса испугалась, ощутив её. Крик дракона ошеломил его, заставил вздрогнуть и отскочить к стене. Но крик был не только в голове. Снаружи, казалось, даже птички на деревьях застыли, замороженные страхом.
Я в порядке, Лекса, я свободен от пут, послал он любимой мысль, но ярость дракона уже было не остановить. Она обрушилась на здание тюрьмы, и оно снова пошатнулось – от крыши до основания, глубоко вкопанного в землю…
* * *
– Я вижу, что эти документы подтверждают невиновность вашего сына, Камелия, и вашей дочери, Рандоверилокурт.
Королева Нада отложила стопку бумаг, принесённых попугаем, и потёрла переносицу, прикрыв глаза. Камелия, затаив дыхание, ждала вердикта. Мало признать кого-то невиновным, нужно ещё дать распоряжение выпустить его из тюрьмы!
Прозвенел серебряный колокольчик в руке королевы. Почти немедленно в салоне появилась девица в платье камеристки. Нада сказала негромко:
– Бумагу и перо, быстро!
Шурша юбкой, девица метнулась в кабинет и через секунду уже положила перед её величеством листок благородно-желтоватой бумаги, отмеченной изящным королевским вензелем, и длинное, превосходно отточенное перо. Глянула на Камелию и пояснила:
– Я напишу приказ о немедленном освобождении вашего сына из тюрьмы.
Потом перевела взгляд на Курта и добавила:
– Таверна будет возвращена принцессе через несколько дней. Я хочу, чтобы мои люди лично подсчитали нанесённый ущерб и возместили его от имени короны.
– А что будет с господином мэром? – спросил Курт. – Я интересуюсь, чтобы перенять опыт в делах, требующих наказания! Ведь моё полицейское управление действует всего лишь семь циклов после долгого отсутствия.
– О, мэр, согласно законам Танкема будет сослан на Гномьи рудники, – небрежно бросила королева Нада. – Пожизненно.
– Неплохое наказание, – покивал Курт. – Надо запомнить. Что ж, Нада, я рад, что всё разрешилось, а теперь позволь откланяться! Камелии наверняка не терпится увидеть и обнять своего мальчика!
– О да! – воскликнула та. – Я готова бежать со всех ног!
– К счастью, у меня есть карета, – рассмеялся Курт.
И тут раздался страшный крик, леденящий в жилах кровь. Королева Нада вскочила с живостью, обычно ей несвойственной:
– Что это? Кто это?
– Какой ужасный вопль, – пролепетала Камелия. – Какое животное в вашем мире может так кричать?
– Не имею ни малейшего понятия! – побледневшая королева схватилась за колокольчик, чтобы вызвать охрану, но Курт положил руку на её пальцы:
– Это дракон, Нада! Не бойся. Я узнал голос. Это моя дочь Александриэлла! Ей больно! Что-то произошло, и я должен лететь к ней на выручку!
– Летите, император! – успокоенная Нада махнула рукой. – Я предоставлю карету императрице Камелии, не беспокойтесь о её безопасности!
– Летите, Курт, летите, – кивнула и Камелия. – Этот ужасный крик…
Курт склонил голову в знак прощания и быстрым шагом вышел из апартаментов королевы. Ему нужно было найти место на балконе или крыше, чтобы принять боевое воплощение и лететь спасать любимую, но непоседливую дочь.
Глава 25, в которой Вик и Пашка признаются в любви, но не друг другу– Я ничего не понимаю, ничего не понимаю.
Капитан полиции повторял эти слова уже десять минут. Он ходил вокруг огромной дыры в стене, там, где раньше было крохотное окошко с решётками, и причитал, хватаясь за голову. Курт терпеливо ждал, притопывая ногой, когда полицейский придёт в себя, но вскоре терпение кончилось. Император запахнул халат, который ему принесли из отеля, и рявкнул:
– Я возмещу! Ясно?
– Ясно! – сразу же очнулся капитан. – А кто возместит побег заключённого?
– Приказ! – Курт швырнул ему бумагу за подписью королевы Нады. – Ещё что-нибудь?
– Н-нет… – капитан приблизил документ к глазам, принюхался, поколупал подпись. Курт высокомерно спросил:
– Вы сомневаетесь в аутентичности приказа?
– Что вы, я бы никогда не…
– Всего хорошего. За компенсацией за ремонт тюрьмы обратитесь в совет присоединившихся миров, к послу Эридана.
Он развернулся и, придерживая полы халата, пошёл к карете, которую прислали из «Танкемского шика». Лекса выглядывала в окошко, кутаясь в точно такой же халат. Курт подумал, что недолго осталось наслаждаться компанией девочки. Она выросла. Так быстро и так стремительно, что императору стало страшно. Выросшие дети – это постаревшие родители… Неужели он и Машенька уже старики? Некс скоро женится, его невеста из Морских Драконов, она юна, свежа и очаровательна. У неё вылупятся прелестные дракончики, внуки, внучки… А потом и Лекса выйдет замуж.
Курт так хотел, чтобы она выбрала в женихи одного из принцев, подходящих ей по возрасту, но Маша, его мудрая императрица, сказала, что девочка выберет того, кого захочет, а принц это или не принц – неважно. Но Курт надеялся, что жених Лексы будет хотя бы драконом. Однако…
Виктор Блаугардский, варвар из неприсоединившегося мира.
Немыслимо.
Было немыслимо до того, как Курт встретил Машу. Теперь… Теперь он готов ко всему. Даже к зятю-варвару.
– Итак, молодые люди, надеюсь, что вы пришли в себя, – сказал император Эридана, забираясь в карету. – Лекса, нам предстоит серьёзный разговор, приготовь аргументы.
– Она не виновата, милорд, – тут же вступил Вик. – Всё это из-за меня!
В каждом бочонке затычка, подумал Курт. Нет, как там говорит Маша? В каждой бочке, вот. Он дерзок и бесстрашен. Ещё не понял, насколько драконы страшны в гневе? И даже дыра в стене его не убедила?
– А вы, молодой человек, приготовьте аргументы для вашей матушки. И, если не ошибаюсь, бабушки.
– Туше, – грустно ответил Вик. Лекса встрепенулась:
– Тебя тоже научили русскому языку?
– Не русскому, а птичьему, – фыркнул парень. – Дед всегда говорил, что бабушка чирикает, как птичка.
– Очень похоже, – пробормотал Курт. – Птичий язык…
Карета остановилась перед входом в отель «Танкемский шик». Вик выглянул в окно и удивился:
– Разве мы не едем в таверну?
– Мой статус не позволяет останавливаться в тавернах, – съязвил Курт. А Лекса удивилась:
– Отец, вы шутите? Я не ослышалась?
