– Ужасно неудобно тревожить вас, Ваше Преосвященство… Но я хотела спросить. У вас работает душ?..
– Что?..
– Душ, – повторила я.
Ловейн всё так же растерянно кивнул и отошёл в сторону, позволяя мне войти.
Душ у него действительно работал. И это уже было хорошо. Приняв его, я воспользовалась предложенной Ловейном простынёй и со вздохом сказала:
– Не могу позволить себе выйти к остальным. Я тут у вас посижу?
Ловейн нахмурился. Похоже, начинал что-то понимать.
– Посидите, – согласился он. – Я бы приказал принести вам кофе, но как понимаете… У нас тут нет слуг.
Я кивнула.
Присела у окошка и стала обсыхать. За окнами барабанил дождь, и вопрос слетел с губ сам собой:
– Такой климат во всём Аркеноре?
Ловейн помешкал перед ответом. Он сам сидел на постели и потягивал из кружки какой-то горячий напиток, которым обзавёлся ещё до того, как я пришла к нему.
– Говорят, так было не всегда, – устало сказал он. Я почувствовала, что разговор движется в правильном направлении.
– Я очень удивлюсь, если вы скажете, что во времена Элайи светило солнце.
– Не совсем, – Ловейн замешкался, подбирая слова. Потом произнёс гладко, как по заученному: – Когда Элайя ступила в сущий мир, повсюду царствовали хаос и мрак. Элайя раздвинула границы яви и сна. Деревья и земля обрели плоть. Небо отделилось от земли. Вспыхнуло солнце, и родилась первая листва.
Я задумчиво посмотрела на него:
– Так вы верите, что Элайя создала ваш мир?..
– Упорядочила, – поправил он. – В мире царствовали хаос и мрак. Наш мир находится в нижней половине многоцветия миров. Вам не говорили, что это значит?
Я качнула головой.
– Созданий нижних миров у вас называют демонами, – Ловейн приник губами к кружке, сделал глоток и только затем продолжал. – Но Элайя – божественная сущность. Она принесла в наш мир свет и добро. Она создала… – Ловейн снова задумался. – Вы назвали бы это колонией. В которой жили такие как она – но больше, созданий мира, в который они пришли.
– Зачем ей это понадобилось? – с искренним удивлением спросила я.
– Кто знает, – Ловейн пожал плечами, – быть может, она хотела принести свет во тьму. А может, свет отказался от неё и наказал тьмой…
Я повернулась к нему лицом.
– Ваше Преосвященство, – я изо всех сил старалась поймать его взгляд, но никак не могла. – Почему для всех здесь так важно, есть ли в монархе «древняя кровь»?
Ловейн, наконец, посмотрел на меня, и улыбка тронула краешек его губ.
– Потому что кровь – есть тьма и есть свет. Потому что тусклый свет не осветит путь. Потому что гаснущий огонь не согреет ни тел, не сердец.
– Так это… – я тоже задумалась, подбирая слова. – Это имеет идеологическое значение? Это ваша вера? Или как говорит Ренвил – это нужно, чтобы согревать дома и устраивать жизнь?
– И то, и то, – Ловейн снова отвернулся. Мне показалось, что ему скучно со мной.
– Поэтому вы позволили мне стать супругой Асмодея? – спросила я. – Потому что во мне действительно есть древняя кровь?
Горькая улыбка скользнула по его губам, и он посмотрел на меня.
– Нет, – сказал он. – Потому что понял, что какой бы ни была кровь королевы – нас это уже не спасёт. Простите, Ваше… Величество. Вам лучше пойти к себе. Я тоже хочу принять душ, одеться и спуститься вниз.
Я помешкала, в надежде, что смогу узнать от него что-нибудь ещё. Но кардинал больше не смотрел на меня. Всем своим видом он демонстрировал, что потерял ко мне интерес. И в конце концов, поднявшись, я двинулась обратно к себе.
***
Я вернулась в спальню, переоделась. Пдащ, в котором я бежала из дворца, оставила лежать на тумбе, а на себя надела только брюки и сорочку.
За всё время что провела в Аркеноре, я так и не привыкла к местной многослойной одежде. Одно дело, когда всё это видишь на экране или в компьютерной игре – красиво и хорошо. Но носить на себе – боже упаси. Порой мне казалось, что именно это имел в виду Торван, говоря, что надо тренироваться с детства, чтобы стать королевой.
Когда я спустилась вниз, в гостиной собрались ещё не все. Надаэр, не отрывая от меня пристального взгляда, сообщил, что нам придётся самим накрывать на стол, и сделать это лучше, когда все спустятся вниз.
Калерон тут же попытался возмутиться и сказать, что в данной ситуации персты должны позаботиться о своих господах. Надаэр собирался было оборвать его, но Дайолен что-то прошептал на ухо принцу и тот утих.
Я устроилась на диване возле окна, разглядывая запущенный сад. «Кому он принадлежал?» – вертелось в голове. «Подруге», – так сказал Надаэр, но меня не оставляло чувство, что это была не просто подруга – слишком хорошо Волхонский ориентировался здесь.
Прошло немного времени, когда я заметила, что Дайолен сидит на том же диванчике, что и я. До сих пор мы с ним почти не общались: ни здесь, ни во дворце. Я почти что не знала, что это за человек. Слухи от меня старательно берегли.
Тем более странным было то, что третий перст решил завязать со мной разговор.
Я оглянулась на Калерона, и тот кивнул, подтверждая, что разговор этот далеко не случаен.
– Его Высочество хочет спросить, не надумали ли вы сделать то, что он вам предлагал?
Я отвернулась к окну и молчала.
Стать полноценной королевой? Он это имел в виду? Самое время, когда горожане захватили дворец.
– Если нет, и если вас всё ещё не устраивает перспектива обмена силой с Асмодеем, он готов предложить вам разовую поддержку в этом вопросе. Моему принцу невыносимо смотреть, как гибнет его королевство.
Я едва не застонала.
– Что вам даст эта сила? – вместо этого спросила я.
Дайолен оглянулся на Калерона, и тот ответил кивком.
– Вы должны иметь в виду, что эта тайна известна только членам королевской семьи… и то не всем. Я поделюсь ею с вами, потому что теперь вы одна из нас.
– Говорите, – устало потребовала я.
– В основе жизни в Пандемониуме лежит магия…
Я хотела было сказать, что уже слышала это, но в это мгновение Дайолен продолжил:
– Это не метафора. Не говоря о том, что магия дарует нам комфорт. Очаг магии в буквальном смысле расположен под фундаментом королевского дворца. Та сила, что коснулась вас в храме – лишь часть этого очага. Магия определяет не только то, будет ли у вас горячая вода. Источник был создан Элайей, чтобы сделать этот мир пригодным для жизни. Понимаете меня?
Я качнула головой.
– В вашем мире имеют представления о других планетах, ведь так?
