больной он был, жаль, конечно, – посетовала она. Причем кажется, больше ее расстраивало не то, что супруг съехал с катушек и впоследствии погиб, а то, что исчез человек, на плечи которого можно было переложить все бытовые заботы. М-да.
– А как вы все-таки решили обратиться к специалисту? – уточнил я.
– Так у Маринки совсем крыша поехала, – горестно вздохнув, ответила мать несчастной девушки, – такую дичь творила, что и сказать стыдно. Ну вот из более-менее приемлемого – деньги она теряла, покупки, причем такое часто повторяться стало. Ну и еще были моменты, да не хочу я про них прям уж говорить подробно, тем более, вы мужчина, – нехотя признала она. Надо же. То есть все-таки какие-то чувства у нее все же есть, прям уж позорить дочь она не готова, надо же. В моей голове проносились роем мысли, а рассказчица продолжала:
– Я поначалу орала на нее, а потом поняла, что там с головой не лады. Ну и решила что-то сделать. И как раз вот увидела передачу, с этим уродом. Обрадовалась даже: бесплатно такой профессионал нас вести будет! А оно вон как в итоге вышло, – с очередным тяжким вздохом завершила спич моя собеседница. И в глазах ее в этот момент появилась тоска.
Все-таки удивительные существа – люди. Поначалу я думал, что матери было совсем плевать на дочь. Но нет. Сейчас на ее лице появилась неподдельная скорбь. Так она Марину все-таки любила? Наверное, по-своему – да. И все же это не помешало ей после смерти девушки зарабатывать легкие деньги. Как все это может уживаться в одном человеке?
Словно бы в ответ на мои размышления женщина сообщила:
– Я любила дочь. У меня были неудачные родители, я хотела стать лучшей матерью, чем была моя. Я старалась. Марина всегда была одета, обута, сыта. И когда болезнь пришла – я все сделала, что в силах моих было. Но раз не получилось… Я ведь еще жива. И мне надо как-то и дальше жить. Да, чего объяснять, – она снова с досадой махнула рукой. Я некоторое время еще поговорил с ней, а после, отставив блюдце с так и не съеденным и уже слегка заветревшимся тортом, отчалил.
Я шел по улице в глубоких раздумьях. Часто мы слышим надоевший постулат о том, что главное в семейных отношениях – это любовь. Но мы забываем о том, что каждый вкладывает в это слово абсолютно разный смысл. И что некоторые люди действительно считают любовью просто обеспечение своим детям материальной базы. А дальше – ничего.
И если подразумевается такая любовь, как в семье бедной Марины – то, наверное, лучше бы ее не было вообще. Я теперь искренне верю, что мать девушки действительно в своем понимании ее любит. А еще теперь я знаю: как это ни удивительно, но оказывается, любовь вполне может соседствовать и уживаться с черствостью, равнодушием. Как иронично.
Люся
Я продолжала свою неспешно текущую жизнь. Мои дни были похожи друг на друга, но нельзя сказать, что этим надоедали. Хотя, конечно, мне бывало грустно – все же большую часть моей жизни кто-то постоянно находился рядом, а быть совсем одна я не привыкла.
Где-то раз в месяц я выбиралась на кладбище. Дочь я похоронила рядом с супругом. Раньше к нему на могилу я приезжала нечасто, но теперь мне нечем особо было занять свое время, а потому я периодически наведывалась к последнему пристанищу своих родных. Решила их проведать и сегодня.
Я не спеша шла вдоль рядом покосившихся заборчиков и крестов. Сначала остановилась у могилы свекрови – она похоронена чуть ближе ко входу, чем муж и дочь. Оставила возле скромного деревянного креста две свежих красных гвоздики – рядом с уже увядшими цветами. Пойду обратно, старые нужно будет забрать и выкинуть.
Я двинулась вглубь кладбища и вскоре оказалась уже на участке, где покоились останки мужа и Марины. По два красных цветка в момент опустились и на их могилы. Я присела на корточки – лавочки здесь не было, да и вообще, пространства свободного было мало. Я не знаю, есть ли что-то за чертой, но всегда рассказываю им, как у меня дела. Вдруг услышат? Я стала медленно перечислять прошедшие с последнего визита события:
– Все уже поутихло, больше меня никуда не зовут. Недавно вот убили очень известного бизнесмена, так что все шоу переключились на эту тему. Я вернулась к обычной жизни. Только вот недавно парень приходил, из этих, погонных. Правда, он сказал, что ушел из органов, ну да это неважно. Он книгу решил писать о том, что произошло, но без реальных имен. А я попросила – пусть мое имя тогда укажет в самом начале, что я ему помогала. Он пообещал, хотя не уверен, что роман опубликуют. Ну там видно будет.
А так особо ничего интересного у меня не происходит. Живу потихоньку – да и слава Богу. Одной тоскливо, правда. Я вот уж думаю – может быть, кошку себе завести? Все не так печально дни коротать. Наверное, тебе бы понравилась кошка, – задумчиво сказала я, обращаясь к дочери. После притихла. Рассказывать-то мне в сущности было нечего, но просто необходимо было это делать.
Я выпрямилась и еще некоторое время постояла возле могил. Потом подобрала засохшие цветы и двинулась обратно к могиле свекрови, чтобы забрать мусор и оттуда. Внезапно краем глаза я уцепилась за девушку, стоявшую возле одного из крестов. Он тоже был очень скромный – простой деревянный, без всяких излишеств. Даже таблички с данными о покойнике на нем не было – присмотревшись, я поняла, что все это было вырезано на самом кресте. Сама же девушка показалась мне знакомой.
Через пару секунд я поняла. Это ведь та самая, которую тоже хотел убить чертов психопат. Но довести ее до самоубийства у него в итоге не вышло. Я видела ее мельком на каком-то канале: она принципиально не общалась с прессой, но как-то журналисты выследили ее и сняли на улице, впрочем, разговаривать с репортерами она все равно отказалась.
Девушка была вся в себе. Казалось, она не замечала ничего вокруг, да и на меня, внезапно остановившуюся и начавшую откровенно ее рассматривать, она так и не обратила внимания. Впрочем, оно мне и не к чему.
Я подивилась совпадению и такой случайной встрече. И продолжила свой путь. Когда-нибудь я тоже окажусь здесь. Но пока, забрав засохшие гвоздики с могилы свекрови, я двинулась к автобусной остановке.
Надежда
