– У таких людей, как Квинн, нет никаких знакомств среди слесарей, как и у тебя и меня. И ты это знаешь. Сомневаюсь, что он может найти тот конец ключа, который вставляется в замок. Как пить дать, у него есть специальный человек, который открывает и закрывает двери для него.
– Не валяй дурака, Сэм, – ответила Перис строго. – Ты что-то очень разволновался.
– Сегодня после обеда придет человек, чтобы установить все это, – самодовольно сказала Мэри. Больше всего на свете старушке нравились маленькие ссоры. – Я не удивлюсь, если мистер Квинн нанимает кого-нибудь, кто бы вместо него отвечал в его переговорное устройство. Что ты говоришь, Сэм?
– Я говорю, что ты чересчур любопытная старуха.
– Кажется, меня опять оскорбили, – Мэри вытряхнула на стол содержимое сумок. – Перис, у меня кое-какие связи в торговле. Раньше мне ни к чему было о них говорить, но теперь настали иные времена.
Подошедший Сэм обозрел экспозицию на обеденном столе Перис.
– Связи, которые помогают оплачивать надежные медные ручки с замками?
– Говорю тебе, этим занимается молодой человек Перис, – ответила Мэри, разворачивая игрушечную тыкву из бумаги. Она развернула еще одну и еще, и четвертую – поменьше, и сложила их кучей на полу. – Мне всегда нравился оранжевый цвет. Такой цвет привлекает людей с ярко выраженной индивидуальностью и тех, кто всегда стремится к лучшему.
Урчание в желудке погнало Перис к холодильнику.
– Ну и тыквы, – сказала она. В холодильнике ей ничего не понравилось, но она все же взяла баночку йогурта и достала из стола ложку. – А с чего мы вдруг стали готовиться к Хэллоуину?
– Можешь меня не стесняться, – сказала Мэри, вытаскивая из кучи своих сокровищ длинный кусок белого тюля и укладывая его буфами на поверхности стола. В складках она поместила игрушечных синих птичек. – Представим, что они живые. С едой проблем не будет. Черный цвет в сочетании с оранжевым для этих целей еще не применяли. Тем лучше. Один из тех, с кем я поддерживаю контакты, поймет меня и все сделает, как надо.
Перис взглянула на Сэма, надувшего щеки, и пожала плечами. Она сорвала крышку из фольги с баночки йогурта и съела первую ложку. Мэри мрачно смотрела на Сэма.
– Мистер Квинн – очень честный человек. Нет сомнений в его намерениях. Благороден по рождению. Я сказала ему, что некоторое думали, что он совсем другие отношения собирается завязать. Но он-то сказал как раз то, о чем я думала, и что он не собирается затаскивать Перис в постель.
Перис чуть не выронила свой йогурт.
– Нет, сэр, – продолжала Мэри, не сводя с Сэма глаз. – Честное слово, он сказал, что очень любит Хэллоуин.
– Мэри, – Перис поставила йогурт на кухонный стол и положила рядом ложку. – Ты спросила Тобиаса… ты спросила, не собирается ли он завести со мной интрижку?
Худенькие плечики поднялись под пурпурной кофтой от спортивного костюма.
– Главное, что он и в уме ничего подобного не держит. А у меня он покупает тысячу тыкв. Я ему сказала, что на пятьсот наборов предоставляется скидка, и он сказал, что возьмет два раза по пятьсот. Уж и не помню, когда мне была такая радость.
– Зачем ему тысяча тыкв? – спросил Сэм. Мэри отмахнулась от него.
– А еще у меня есть связи среди портных. Маленькое ателье в Киркленде. Отлично работают.
Перис почувствовала, что ей необходимо сесть.
– Можешь нарисовать, – Мэри захлебывалась от восторга. Она показала на птичку. – Но я уже все себе представила. Помнишь, как птички поддерживали кружева на ее платье? Рождаются интересные идеи.
Сэм стоял, скрестив руки на груди, прислонившись к кухонному столу. Тут он указал пальцем на Мэри:
– Ты про Золушку говоришь?
Мэри в ответ тоже наставила на него свой палец:
– Точно! Золушка. Все сходится. Бедная девушка выходит замуж за богатого принца. То есть Перис – а она с каждой минутой становится все беднее, и мистер Квинн. Он-то конечно богат. И принц любит Хэллоуин и покупает тысячу тыкв, а карета Золушки сделана из тыквы, и это будет главной темой свадьбы Перис в Хэллоуин. Тыквы обратятся в золотые кареты. И Золушка выйдет за своего принца.
Повисло молчание. Мэри села и продолжала:
– Я знала, что вам понравится. Пора нарушить традицию. Вместо цветов ты можешь нести жезл, украшенный звездочкой.
Перис вдохнула побольше воздуха и, наконец, вымолвила:
– Невероятно.
– Я знала, что вы прекрасно подходите друг другу. – Мэри восторженно улыбнулась: – И мистер Квинн то же самое сказал.
От мощеного тротуара на Почтовой аллее поднимался пар. Послеполуденное солнце лиловыми пятнами отражалось в нем. Перис с влажными волосами от первого из обещанных ливней, перепрыгивала лужи и, радуясь жизни, то и дело пускалась бегом.
Дождь прогнал большинство посетителей из маленьких магазинчиков, расположенных вдоль аллеи. Перис вдыхала запах мокрых гераней в приоконных ящиках и намокшей пыли, превратившейся в грязь, и улыбалась.
Хороший день. Чудесный.
Она добралась до «Голубой двери» и немного помедлила у входа, чтобы отдышаться. Джинна и Конрад были там, где им и полагалось быть в пять часов вечера. Джинна сидела за столиком у сцены, просматривая заказы. Конрад был занят, пополняя запасы в баре.
– Эй, народ! – завопила Перис, перекрикивая стаккато, выбиваемое из пианино стоящей миссис Липс, которая разогревала пальцы на «Молниях»
– Эй, Перис! – махнула ей рукой Джинна, оторвавшись от своих книг. – Подойди, дай на тебя посмотреть. Сэм даже не дал мне заглянуть к тебе, когда ты спала. Так подойди хоть сейчас.
– Я не впустил ее, потому что боялся, как бы она не разбудила тебя, – Сэм незаметно подошел сзади и подергал Перис за волосы. – Я кричал тебе на улице. А ты неслась, как ненормальная, и меня не заметила.
Перис обернулась и обняла его за плечи.
– Сэм, – сказала она ему в ухо. – Ну, наконец все кончается. Можно и отдохнуть.
– Расскажи, – сказал он, наклоняясь, чтобы заглянуть ей в лицо. – Расскажи же!
– Но только один раз, – сказала она, прикладывая палец к его губам, чтобы остановить его возражения. – Идемте. Я куплю всем лимонад.
– Ну, спасибо.
Только Сэму удалось отвлечь миссис Липс, попросту сняв ее руки с клавиш. Она присела на краешек сцены рядом с Липсом, а остальные сгрудились вокруг стола Джинны.
Перис приняла у Конрада бокал с кока-колой и жадно отпила из него.
– Ну и день! Ну и дни! И ночи.
– Про последнюю ночь мы слышали, – сказал Липс. – Тебе надо было меня позвать.
Перис не стала ему напоминать, что едва ли могла в то время позвать хоть кого-нибудь.
