Не сдерживаюсь. Показываю язык его спине гримасничая.
— Тебе следовало принять моё предложение, гадёныш! — голос, агрессивный и чужой, раздаётся откуда-то сзади. С самого въезда.
Я резко поворачиваюсь, встречаясь взглядом с тёмным мужским силуэтом. У него что-то в руках.
— Зверь… — произношу одними губами.
События развиваются с чудовищной скоростью. Вот он оказывается впереди меня. Сбивает с ног и падает сверху. Я вижу его глаза, в них уже такие привычные всполохи, что мне почти не страшно. Но грохот, оглушающий, вторящий звукам битого стекла и вою сигнализаций, делает своё дело. Кровь шумит в ушах, биение сердца ощущается где-то в горле, а тело сотрясает дрожь.
Краем глаза замечаю, как чёрная тень срывается с места. Она несётся к стреляющему навстречу. Навстречу опасности. Смерти.
— Встань!!! — кричу во всё горло. — Я ей нужна. Встань!!!
— Заткнись, дура! — рычит Зверь мне в лоб, крепко обхватив мою голову руками.
— Он убьёт её!!!
— Патроны не бесконечные, просто заткнись. — к чему-то прислушиваясь, он приподнимается, отодвинувшись от меня в сторону.
Лучшего момента быть не может. Бью наотмашь коленом, метя в пах. Вскакиваю, не рассчитав сил, падаю на соседнюю машину, подвернув ногу из-за неудобных каблуков.
Выстрелы реже. Но я не вижу её!
— Морда!!!
— Назад!!!
Да сейчас же!
Бегу вперёд, как умею. Как получается на каблуках и дрожащих ногах. Нет ни пантеры, ни того мужчины, стоящего у въезда. Но выстрелы звучат где-то рядом. Они должны быть где-то здесь.
— Морда, ко мне! — спрятавшись за машиной, пытаюсь рассмотреть хоть кого-то, что-то между машин. — Морда!!!
Наконец-то. В противоположной части появляется моя пантера, показавшись из-за капота крайнего автомобиля. Увидев меня, она срывается с места. Не могу стоять на месте. Не получается. Ноги сами несут меня к ней навстречу.
Грохот автоматной очереди. Она не добегает ко мне жалкие пять метров. Стены сотрясает дикий рык. Развернувшись, она прыжком меняет направление, возвращаясь обратно, отдаляясь от меня. Бегу, не понимая, что происходит, пока не замечаю на земле кровь.
— Нет! Нет! Нет!!!
Выстрелы стихают. Слишком резко. Что-то поблизости хрустит, чавкает и булькает. Дальше бежать некуда. Несколько метров, между стеной и крайним автомобилем.
Не успеваю зайти за него. Меня сбивает с ног Рома, выпрыгнув из-за соседнего ряда машин. Встать не получается. Ползу оставшиеся полметра, не обращая внимания на внезапно исчезнувшего в том же направлении Зверева. Но обещаю себе ему это припомнить.
Слишком много крови. Она прибывает и прибывает, медленно стекая лужицей ко мне. Выглядываю из-за колеса машины и шумно сглатываю. Кровавое месиво всюду. Зверь, как ни в чём не бывало, ходит по нему в обуви, время от времени что-то отбрасывая со своего пути носком кроссовка.
— Где она? — выдыхаю, вцепившись в бампер машины. Опираясь, медленно поднимаюсь на ноги. — Зверь, где она?!
Всё кружится. Стены, кровь, Рома, машины, стёкла. Вой, визг, сигнализации, стук сердца. Запах крови, бензина, смерти. Мне не нравится всё это. Меня тошнит. Мне плохо. Мне страшно. Я теряюсь. Растворяюсь в этом безумном водовороте, сделав громкий вдох, ставшим последним звуком, перед тем, как всё исчезло.
Глава 41
Роман Зверев
Дикая кошка. Необузданная. Яростная. Сильная. Завораживающая своей мощью.
Боюсь признаться, но на тот момент мне было нечего ей противопоставить. Если бы я её не вырубил, не взял на удушающий, не сидел бы сейчас в приёмной медцентра, выжидая Эйна с новостями.
…и он не заставил себя долго ждать.
— Зачем ты привёз её сюда, Рома? — шипит на меня Эйн, бросив на столик неподалёку свой планшет. — Зачем?!
— Куда я должен был её везти, твою мать? Домой? Как?
— У неё постоянные неконтролируемые обращения! Здесь нет условий! В конце концов, держать её на транквилизаторах постоянно, в таких пропорциях, Рома, может плачевно сказаться на её разуме! Ей нужна…клетка, не знаю. Но никак не госпиталь! Не медицинский центр! Что случится, если мы не успеем в следующий раз ввести дозу? Здесь люди!
Я разделял его негодование. Но в отеле тоже ЛЮДИ!!! Я и так её еле довёз сюда! Какая на хер клетка?! Какая клетка выдержит её натиск?!
— Так сделай что-нибудь! — рычу, сцепив зубы. — Помоги ей перестать это делать! Пусть останется либо пантерой, либо человеком! Что с этими пулями? Почему я не чувствовал своего зверя всё это время? Эйн, я сейчас не в том состоянии, чтобы выслушивать твои недовольства.
— Послушай — вздохнув, приятель моего отца занимает место рядом со мной на диване и поправляет очки на переносице. Я знаю этот жест. Сейчас он скажет что-то "весёлое". — Она нестабильна. Связь так и не образовалась. Или образовалась, но нестабильная. Она угроза. Всему. Гуманнее было бы избавить её от этого. Не думаю, что для человеческого разума то, что проходит с ней сейчас легко.
— Ты что-то принял?
— Я недоговорил, Рома. — шипит на меня Эйн. — Если этот вариант тебя не устраивает, увези её отсюда. Попробуй найти эмоциональную связь с ней. С человеком или зверем, не важно. Дай ей психологический якорь, который позволит ей остановиться в одной ипостаси. Пули…мальчик мой, ты под психотропами. Все составляющие всё ещё не определены. Твой организм успешно выводит эту дрянь. Нет причин для беспокойства.
— Конечно, нет причин для беспокойства. Меня чуть не застрелили. Тень… Морду убили. Или насильно втолкнули в слабую девчонку. Я не смог разорвать этого урода, не смог спасти их обеих. А сейчас, конечно, всё в порядке. Ну кроме того, что ты предлагаешь избавить Ляльку от мучений.
— Кого? — хитро щурясь, переспрашивает Эйн.
— Лялька, Лялька. Забей. Это война, Эйн. Война. У них слишком много козырей в рукавах, в то время как у нас ничего, кроме инстинктов. Боюсь, будет… громко.
— Это не моё дело. — не внял моим откровениям доктор.
— Станет твоим. — хмыкнув, я быстро встаю на ноги, растирая онемевшие пальцы. — В течение трёх дней мне нужен полный список ингредиентов и компонентов газового баллончика и пуль. Особое внимание уделить редким и запрещённым. То, что является уникальным, обязано иметь ограниченные места производства, хранения и точки распространения. Я займусь путём следования. А сейчас, отведи меня к ней. У меня есть идея.
Долго идти не пришлось. Спустя несколько ответвлений коридора Эйн останавливается перед отделением реанимации.
— Я сам.
Вхожу, не встретив препятствий. На сдвинутых операционных столах лежит Кононова. Довольно непривлекательное зрелище. Правая нога согнута под неестественным углом, к стопе уплотняясь и переходя в массивную лапу. Правая половина лица словно стекает вниз, застыв полукошачьей мордой.
