Но когда он восстановится, будет ли всё как было прежде или что-то между нами поменяется, вот в чем вопрос.
Будут ли его мать, и так называемая — жена, руководить его жизнью и дальше, как делают это сейчас, не давая мне возможности подойти близко.
Идти, прорываться, устраивать скандал. Требовать, чтобы меня впустили? Или ждать?
Сомнения и больше ничего. Я не знаю, ответа нет. Просто жду. Надеюсь что ситуация разрешится сама собой. Ответы будут, но позже. А когда придёт это — позже?
Сижу дома, хожу в магазин, брожу по улицам и думаю. Сомневаюсь.
Мама подсказала.
— Пойди в ЗАГС, подай запрос, пусть узнают. Чтобы по государственным каналам проверили, нет ли у Селима ещё жен в других странах. Чего же сидеть, ждать, в подвешенном состоянии, а пока он в больнице уже будешь знать.
— Да, ты права, так и сделаю завтра.
Это подбодрило. По крайней мере, я сделаю хоть что-то. Сколько можно ждать.
Подала запрос. Несколько дней мы ждали ответного результата. А когда пришли за выпиской, получили на руки бумагу, с печатью — о том, что я являюсь законной супругой и ни в какой другой стране супруги у него нет и никогда не было.
49Я шла в супермаркет, когда телефон в кармане начал вибрировать.
Достала поспешно, глянула экран — Селим.
Пальцы задрожали, я чуть не выронила телефон. Постаралась справиться с волнением, нажала на зеленую кнопку и поднесла к уху.
— Алло.
— Элиза, — его голос загипнотизировал с первого звука.
Как только услышала, в этот же момент поняла, что не хочу, совсем не хочу никому отдавать своего мужа.
Он — мой. Какой бы не был и чтобы не произошло между нами, он — мой муж.
— Да Селим, это я.
— Элиза, я думаю о тебе, — проговорил он и я почувствовала, как приближаются слёзы.
— Я тоже думаю о тебе Селим.
Казалось, на том конце провода другой человек. Селим, только другой, не такой, как раньше. Буквально несколько слов, а мне уже кажется, что это не он.
— Как ты? — говорю и сама чуть не плачу.
Остановилась, отошла в сторону, к стене серого дома, чтобы не стоять посреди улицы.
— Все хорошо. Меня подштопали в нескольких местах. Маленькое тонкое шило, а как много дырок наделало.
Я улыбнулась, потому что почувствовала, что он улыбается. И ещё что-то почувствовала. Тепло. Да, наверное тепло. Необычное, долгожданное.
— Ты извини, что я не приехала туда к тебе.
— Да я понимаю, так пока лучше. Ни о чем не волнуйся. Я все улажу.
Дальше, я не знала, что ещё сказать. Потому что дальше нужно говорить то, чего я говорить не готова, но оно все равно рвется. Не могу удержать.
— Я скучаю, — поговорила, закусывая губу.
Вырвалось.
На том конце — мгновение тишины.
— Я тоже скучаю по тебе Элиза. Это правда, — выдохнул он.
— Я знаю, — я улыбнулась.
Почему-то стало очень хорошо и спокойно. Эти его слова перекрыли дни неуверенности и страха. Отношения, что были между нами раньше. Они как будто вдохнули в меня надежду на будущее. Которое должно быть лучше. Мы обязаны всё изменить. Я верю так и будет.
— Тут не очень хорошая еда, — он сказал это весело и я снова улыбнулась.
Вопросы застревали в горле. Не могу сейчас что-то спрашивать у Селима, потому что он может быть там не один. А если и один, не уверена удобно ли задавать вопросы, которые меня гложут. Решила воздержаться. Подождать.
— Селим, — проговорила я, чтобы не замолкать, не останавливаться и ещё хоть немного продлить эту тонкую нитку, чего-то нового, только-только зарождающегося.
— Что Элиза?
— Как ты думаешь, что будет дальше?
Я спрашивала вообще, на перед, на будущее. Будем ли мы счастливы или так и продолжим противостоять друг другу. Я хочу быть с ним, но по-другому. Иначе.
Он это знает.
Пойдёт ли мне навстречу или так и будет продолжать требовать своего?
— У нас будет все хорошо, я тебе обещаю, — говорит, а я чувствую так и будет.
Верю ему. Сегодня. Сейчас.
Ответ успокоил меня, но и насторожил.
Почему он так говорит? Откуда может знать?
— Элиза.
— Да Селим?
— Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы мы жили как нормальные люди. В городе, в квартире, где я сама буду выбирать шторы и мебель…
— Хорошо, так и будет.
Я замолчала, потому что слезы перекрывали дыхание, притушили голос.
— Хочу ходить на работу.
— Ладно, — соглашается без спора.
— И ещё я хочу, чтобы ты перестал быть холодным со мной.
Тишина. Я подумала он не услышал, отключился. Но потом поняла, он просто молчит. Готовится. Решается. На что?
— Прости меня, — поговорил он.
Теперь я замолчала. Не знаю, что на это ответить. Стою, смотрю по сторонам. Ищу в лицах прохожих подсказки.
— Элиза, ты тут?
— Да Селим.
— У нас все изменится, обещаю тебе.
— Хорошо, — я кивнула, как будто он мог увидеть.
— Все будет по-другому. Верь мне.
— Хорошо, — повторила в который раз.
Верю. Слушаю и верю. Хочу увидеть его прямо сейчас. Хочу прямо сейчас начать всё заново.
Мы попрощались. Я рассеянно сунула телефон в карман и пошла к супермаркету.
Быстро поднялась по лестнице, пошла по крыльцу, взялась за ручку двери.
Кто-то ещё взялся за нее. Мы оба потянули и я почти врезалась спиной в человека сзади.
Обернулась, чтобы сказать — извините, и остановилась в недоумении и изумлении.
