Крал сморщил нос. Он еле удерживался от того, чтобы наклониться и принюхаться к мальчику. Похоже было, что устами ребенка говорит кто-то еще.
— Почему ты пришла? — спросил Джастон.
— Я чувствую, что к Порт Роулу движется великое зло, и пришла предупредить вас. Это как-то связано с девочкой.
Мишель наклонилась.
— Почему ты так думаешь?
— Она по-прежнему владеет Трайсилом. Магия этого молота — словно маяк для меня, она взывает к крови карликов в моих венах. Много дней молот покоился на берегу, но прошлой ночью я вдруг перестала его чувствовать, потому что его магия была поглощена магией черной — черной, словно сердце черного демона. Я боюсь худшего. И боюсь не столько за Трайсил, сколько за девочку.
Сердце Крала забилось сильнее. Он заподозрил какой-то карличий трюк, обман, предназначенный для того, чтобы увести его от добычи. Хоть и перекованный Черным Сердцем и неспособный противиться воле своего хозяина, Крал оставался горцем, а у горских кланов длинная память. Как тому иллгарду-офицеру в Порт Роуле не удалось после преображения полностью забыть свою сущность грабителя, так и Крал не мог заглушить позыв к мести за зверства, совершенные карличьими армиями. И он намерен был когда-нибудь непременно отомстить.
Чудовище в его крови алкало разорвать этого болотного ребенка на кровавые полосы. Он понял, за кем он будет охотиться, когда покончит с Еленой. Даже болотные чудища не остановят его на пути к глотке этой карличихи.
— Касса, — продолжал Джастон, — ты можешь сказать нам что-нибудь еще?
— Нет, только то, что вы должны торопиться. Зло направляется к Порт Роулу.
Мальчик на коленях у Мишель задрожал.
— Я не могу долго держать контакт. Еще слишком слаба. Торопитесь!
С этим последним словом фигура мальчика засветилась тусклым бледно-зеленым светом и исчезла. На месте ребенка осталась влажная кучка травы и грязи. Мишель встала, с отвращением стирая грязь с колен.
Покончив с этим, она обратилась к остальным.
— Едем немедленно. До дома Флинта еще почти сутки пути. Если Елена в опасности, нам нельзя щадить лошадей. Мы будем ехать день и ночь.
— Нет, — Толчук выпрямился. — Мы быть обмануты.
Его слова привлекли внимание Крала.
— Стало быть, эта карлица нам солгала, — сказал он с очевидной угрозой.
— Нет, — сказал огр. — Я думаю, она говорит правду. Только мы неправильно понимаем ее слова.
Лицо Мишель было напряжено от тревоги и нетерпения.
— Говори, Толчук. Что ты хочешь сказать?
Огр полез в свой поясной кошель и достал обломок алого камня. При виде драгоценного самоцвета среди болотных охотников поднялся восторженный шепот. Толчук протянул камень к южной окраине леса. Камень был красив, но всего лишь мерцал в последних лучах заката — не более.
— Мгновение назад я почувствовал зов камня, как будто у меня вырвали сердце из груди. Зов быть громким и сильным. Мы должны послушать болотную ведьму. Мы должны торопиться. Но не на юг. Елены там больше нет.
Мишель нахмурилась.
— Что ты говоришь?
— Елена направляется к Порт Роулу, — настаивал Толчук.
— Как?.. — начал было Крал.
Огр простер руку на север, обратно к Порт Роулу. Обломок камня вспыхнул ярче заходящего солнца. Крал вскинул руку, защищая глаза от обжигающего сияния.
Толчук охнул от боли, словно сияние камня обожгло ему когти.
— Камень требует, чтобы мы идти.
* * *
Верхом на своем высоком мерине Мишель повела свой «караван» к воротам Порт Роула. На ней не было ее обычной кожаной одежды и доспехов — как и все остальные, она оделась в грубую и простую одежду болотных торговцев: рубаха из суровой ткани, поношенные брюки из конопляного полотна, плащ с капюшоном из змеиной кожи и болотные сапоги из кожи крокана, доходившие до бедер. Похоже, выдался денек маскарадов.
По пути Мишель потянулась к левой руке и погладила крохотную змейку, обвившуюся вокруг ее запястья. Крохотный язычок пакаголо мелькнул над ее указательным пальцем, почти благодаря ее за внимание, затем змейка задремала. Мишель обнаружила, что улыбается змеиной ласке. Странно, что такой маленький знак внимания сумел согреть ее сердце.
Мишель укрыла змейку от холода краем рукава и взглянула на восходящую луну — сияющий серпик среди звезд, выглядывающих из-за облаков. Они добрались довольно быстро, но успели ли? Судя по сиянию волшебного самоцвета, они сломя голову мчались прямо в неизвестную опасность. Но Мишель доверяла провидению своего сына. Пожив какое-то время среди огрских племен, она научилась уважать камень, который они называли Сердцем Кланов. Если Толчук почувствовал, что Елене грозит опасность, Мишель последует за камнем — даже если это означает возвращение в чудовищный Порт Роул.
Справа раздалось какое-то бормотание. Рядом с ней ехал Джастон на пятнистом жеребце Эррила. Он пытался удержать поводья норовистого коня. Наблюдая за ним, Мишель прониклась уважением к искусству Эррила управлять лошадьми. Этот жеребец, купленный в Шадоубруке, по дороге к болотам почти не доставлял Эррилу сложностей.
— Черт бы побрал этого коня, — пробормотал Джастон. Жеребец закатил свои пронзительные черные глаза, запрокинул голову и фыркнул, выдохнув белую струйку дыхания в холодную ночь.
— Отпусти поводья. Он умен, и если ты будешь его меньше сдерживать, он будет спокойнее себя вести.
— С самцом крокана во время гона и то легче справиться, — пробормотал Джастон, но послушался совета Мишель, и жеребец вроде бы успокоился.
Мишель обернулась и оглядела длинный строй своего болотного каравана. Все они были верхом, кроме Мерика и Мамы Фриды, правивших открытым фургончиком, и Толчука с Фардайлом, шедших пешком. Она вздохнула. Считая людей Джастона, их было пятнадцать. Слишком мало для серьезного сражения. Но в случае драки придется обходиться тем, что есть.
Выпрямившись, она увидела, что за поворотом появилась Болотная Стена. Ворота в ней — не то что накануне — были освещены факелами. Мишель перевела лошадь на шаг и взмахом руки приказала всем замедлить ход. Ворота охраняли по меньшей мере двадцать человек. Видимо, весь город был перепуган смертями в гарнизоне и теперь бурлил, как растревоженное осиное гнездо.
— Спрячьте Толчука в фургоне, — прошипела Мишель. Замаскировать Толчука переодеванием было невозможно. К этому времени слишком много горожан, должно быть, уже прослышали о бежавшем огре, и присутствие Толчука неминуемо вызовет подозрения.
Убедившись, что ее сын надежно спрятан в глубине фургона за толстым слоем мешковины, Мишель покрепче взялась за поводья и продолжила путь к ярко освещенным воротам. Глаза защипало от едкого дыма факелов. С моря наползал густой туман. Мишель одобрительно кивнула. Этот туман послужит им отличным прикрытием в ночи.
