Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
– Вскрываюсь! – заявил он, показывая свои карты черноволосому смуглому атлету, обращенному к Степану волосатой спиной.
– Давай, дорогой!.. – с характерным для кавказца акцентом ответил тот. – Ай-яй-яй! Три шлюшки, несерьезно! У меня три короля!
– Твою мать! – фурункулезный в сердцах швырнул карты на пол.
– Чью мать? – встрепенулся смуглый.
– Да твою мать! – обращаясь к Степану, взвыл проигравший. – Из-за тебя, козел!
– Козел твою мать бодал.
Степан не собирался сносить оскорбление. Не в его это правилах.
– Че ты сказал? – рванул на себе майку фурункулезный.
Но Степан лишь усмехнулся, глядя на него. Взгляд твердый, уверенный. Именно это и остановило уголовника.
– Чирь, ты чего понты колотишь? – противно дребезжащим голосом спросил татуированный. Он сидел на столбиках, подложив под задницу кусок фанеры. Остальные – просто на корточках. – По матерям ходишь… Нехорошо…
– Да это, сорвалось, – повинился фурункулезный.
– Срывается болт с резьбы…
– Да ладно, Глырь, не забивайся, – махнул рукой кавказец. – Фраер последнюю треху спустил.
Он поднялся, повернулся к Степану лицом. Брови – как распахнутые вороньи крылья, ястребиный взгляд, орлиный нос. Не человек, а птица… И птица высокого полета. Степан не разбирался в тюремных татуировках, но про восьмиугольные звезды на ключицах слышать приходилось. Такими знаками метят крутых лагерных авторитетов или даже воров в законе.
Кавказец окатил Степана оценивающим взглядом, прошел мимо, толкнув его плечом. Похоже, он думал, что новичок посторонится.
Он встал на постамент и стал мочиться. Только тогда и обратился к Степану с вопросом.
– Ты кто такой?
– Да так, мимо шел…
– Гонишь?
– Это ты струю гонишь. Ты с человеком разговариваешь, а не с бараном.
– Ачаб, чувак нарывается! – поднялся с корточек Чирь.
– Может, и нарывается, а, может, и дело говорит, – покачал головой Глырь. – Ачаб, параша – не трибуна.
– Ну, может быть, – заправляясь, кивнул грузин.
Спустившись с постамента, он близко подошел к Степану, нехорошо глянул на него.
– Кто такой?
– Степан я.
– За что сел?
– За убийство.
– Ты не понял. Я спрашиваю, за что сел? За что? "За решетку» надо отвечать, понял?
Молодой еще, лет двадцать пять, может, чуть больше. И уже – крутой авторитет. Поэтому и вел себя соответствующе. Но Степан опускать себя н позволит.
– Смешно.
– Так смейся…
Кавказец снова толкнул его плечом, возвращаясь на свое место.
Степан приладил поверх столбика пакет с вещами, присел. Уголовники нещадно дымили, перемешивая унитазную вонь с запахом табака. Он тоже не удержался, полез за сигаретами.
– Опля! – заметив это, злорадно сказал Чирь. -Да у нас девочка завелась!
Степан и сам понял свою оплошность, но было уже поздно. Уголовники разглядели дамскую сигарету, которую он достал.
– И правда, девочка! – захохотал Глырь.
– А с каких сторон принимаешь? – оскалился фузин, радуясь, что до дерзкого новичка можно докопаться по всем правилам тюремной науки.
Он поднялся, Степан тоже встал.
– Да ты сиди, Степанида, гы-гы! Сидя удобней!
Степан опустил голову. Он, конечно, свалял дурака, но ведь это не причина, чтобы встать на колени перед судьбой. И уже тем более перед этими дегенератами.
Кавказец подошел к нему, с омерзительной улыбкой опустил руку на плечо, с силой надавил на него.
– Пусти. Больно будет, – предупредил Степан.
– Не будет больно. Я ласковый.
– Раз… Два…
– Что?! – взбесился Ачаб. – Ты считать будешь.
Двумя руками схватив Степана за шею, он резко отступил назад, борцовским приемом попытался свалить жертву – руки у него были сильные, тренированные, и в борьбе он знал толк. Но не учел, с кем имеет дело, Степан удержался на ногах, выкрутился из захвата. На какой-то миг противник оказался повернутым к ему боком, голова наклонена. А у Степана приподнята правая рука. В таком положении лучше всего ударить в основание черепа, в место, где затылок сочетается с первым шейным позвонком. Нет времени чтобы сконцентрировать всю силу в ударе, но это и не нужно. Пусть грузин еще поживет…
Пропустив точный удар, кавказец лишился чувств и бревном бухнулся на бетонный пол.
– Порву падлу! – распаляясь, заорал Чирь.
Он кинулся на Степана, широко замахиваясь для удара. Не думает, что лицо закрыть нужно, и голова почему-то назад отклонена… Ну не идиот?.. Степан не мудрствовал и коротким прямым врезал ему по нижней челюсти. Быстрый удар, точный, хотя и не предельно сильный. Уголовник остановился, будто наткнулся на стену. С удивлением глянул на Степана и, закатив глаза, соплей стек на пол.
Дальше атаковал Степан. Глырь вскочил на ноги, пригнувшись, широко раскинув руки, в одной из которых он сжимал нож. Степан ринулся на него, раскрыв корпус. Казалось, не было более удобной мишени, чем он. И Глырь повелся на уловку. Разжатой пружиной, стремительно распрямив руку, метнулся ему навстречу. Но Степан еще резче ушел в сторону, развернувшись к противнику боком. И тут же локтем врезал ему в ухо.
Он мог ударить так, чтобы Глырь вырубился, но он лишь оглушил его. Опустившись на колени, уголовник заскулил от боли. Голова у него кружилась внутренности наизнанку выворачивало, но ведь сам виноват, не надо было на людей с ножом кидаться.
– Молодого нашли, петь хотели заставить? – торжествующе хмыкнул Степан.
Он сел перед блатным на корточки, вынул из кармана пачку «Мор», вынул из нее дамскую сигарету.
– Закуришь, легче станет!
Глырь забито глянул на него и упрямо мотнул головой.
– Я сказал, закуривай!
Одной рукой Степан замахнулся на него, а другой вставил сигарету ему в рот.
– Ну вот, молодец…
Он похлопал уголовника по спине, чиркнул спичкой.
– Нормальные сигареты, да?.. Болт не отвалился, не? Дойки не выросли?..
Глырь затравленно мотнул головой.
Чуть погодя с пола поднялся Чирь. Степан наотмашь, внешней стороной ладони влепил ему пощечину. А затем, щедро улыбнувшись, угостил дамской сигаретой. Уголовник попытался отказаться, но после второй оплеухи все-таки закурил.
Ачаб оказался настырней всех. Одним глазом посматривая за его дружками, Степан бил его кулаками, не позволяя подняться. Тот отползал от него, мотая головой.
Ознакомительная версия. Доступно 15 страниц из 71
