Книга Рождение героев - Олег Маркелов

– Очнись! – гремел голос, сопровождаемый звоном цепей. – Просыпайся, дружочек, или мне придется разбудить тебя пинками.

Голос вырывал Гефорга из объятий тяжелого забытья. Пробуждение было не из приятных. Все тело ломило, а голова сильно кружилась. Хорошо, что желудок юноши был абсолютно пуст, иначе его неминуемо вырвало бы сразу же после пробуждения. По всему чувствовалось, что во время стычки у ворот Ливинкрона ему здорово наподдавали.

– Давай, вставай! А то дождешься – палач тебя будить придет!

Гефорг с трудом разлепил глаза, со стоном приподнимаясь на локте.

Осмотр окружающего пространства не принес утешения. Он лежал в небольшой, лишенной окон камере. Недалеко от Нарлинга, привалившись спиной к каменной стене, сидел гном. Руки Регнара были скованы кандалами, и он постоянно гремел цепями, надеясь вырвать их из стены. Однако как ни силен был гном, но вделанные в камень проушины не поддавались.

Гефорг поднял руки к глазам и с удивлением обнаружил на них точно такие же цепи. Как и следовало ожидать, ни оружия, ни каких-то других личных вещей при них не оставили.

От подступившего ужаса желудок прыгнул к горлу, и Нарлинг согнулся от спазмов. Мало того что их задержала городская стража и бросила в застенки городской тюрьмы. Гораздо хуже было то, что, когда на них напали, их обвинили в ереси – поклонении богам Черного Трона. А это открывало им прямой путь в пыточные подвалы Инквизиции, и выход оттуда был только на пылающий костер, призванный очистить запятнанную Мраком душу, отправив ее на суд Денмиса.

В голове у Гефорга забилась паническая мысль о том, что он не знает, чем все закончилось у городских ворот. Слишком рано он потерял сознание от тяжелого удара в голову. А вдруг успел беснующийся Регнар зарубить пару-другую стражников?

– Совсем плохи наши дела, – простонал Нарлинг, подобно гному усаживаясь и опираясь спиной о холодную стену.

– Ты даже не представляешь насколько! – зарычал гном. – Если бы ты не понес полнейшую чушь про спасение девчонки, которую ты и знать-то не знаешь, мы бы уже сидели в лучшей таверне города! И где теперь эта девчонка, и где мы?

– А по-моему, это ты влез со своей чушью про посла из Туманных Вершин! – возразил Гефорг, пытаясь устроиться поудобнее, но, так и не найдя комфортного положения, с кряхтеньем и стенаниями поднялся на ноги. – Ты думал только о таверне и вине – и совершенно позабыл об осторожности! Хорошо еще, что прямо на месте не прикончили после такого бреда. Если бы мы смогли нормально объяснить стражникам, в чем дело, то не оказались бы здесь!

Услышав такие слова, Регнар вскочил и в ярости бросился на Гефорга. Однако длины цепи не хватило, и гном, выбрав всю длину и до звона натянув металл, вынужден был остановиться. Некоторое время они молча стояли друг напротив друга. Гном, свирепо выпучив глаза, не мог найти слов в ответ. А Нарлинг, разглядывая друга, лишь задумчиво улыбался.

– Если ты не возьмешь свои слова обратно, клянусь, я разорву тебя голыми руками, щенок! – зайдя в своих размышлениях в тупик, возопил Регнар. – Я делаю скидку только на то, что тебя сильно ударили по голове. Иначе за такие слова ты уже расплатился бы своими зубами, ожерелье из которых украсило бы мою шею! Извинись или я устрою тебе такую трепку, что подвалы Инквизиции покажутся тебе отдыхом на лужайке!

Гефорг отлично помнил вспыльчивый нрав гнома и ни на миг не сомневался, что это не пустые слова. Но он и рассчитывал именно на врожденную неуемную ярость друга в том плане, который вдруг родился в его болящей голове.

– А может, ты сам подойдешь сюда? – усмехнулся молодой Нарлинг и, презрительно сплюнув на каменный пол, сел обратно к стене. – Или тебя что-то держит на расстоянии? Наверное, у тебя ноги слишком коротки!

Ответом ему были бесконечные потоки отборной брани и непрерывный звон цепей, из которых пытался вырваться взбешенный гном. Вряд ли даже дикий зверь, посаженный на цепь, мог выплеснуть столько животной силы, пытаясь добраться до поймавших его охотников. От шума, издаваемого Регнаром, казалось, тряслось все здание.

– Эй, вы! А ну-ка заткнитесь, пока я вам ребра не пересчитал! – прикрикнул через дверь подошедший на шум тюремщик.

– Сам заткнись! – брызгал слюной гном. – Заткнись и сними с меня цепи. Я научу этого сопляка уважать старших! Я вобью ему в глотку все неучтивые слова!

– Если не заткнешься, гнусный карлик, все же отведаешь моей дубины, – пообещал тюремщик, обиженный таким ответом. – Бери пример со своего дружка. Он лежит спокойно и никому не мешает. Тупой гном. Даже сидя, как собака, на цепи, ищет неприятностей.

На несколько мгновений от злости Регнар совершенно потерял дар речи. Жилы на его шее и открытых руках вздулись, взгляд, казалось, мог прожечь сейчас окованную железом дверь. Набрав полную грудь воздуха, он взревел, словно ужаленный шершнем бык:

– Что-о-о-о-о?! Ты кого назвал «гнусным карликом»?! Ты, гнилая тюремная крыса! Иди сюда! Я и тебя поучу уму-разуму, жирная грязная свинья!

Повторять приглашение не пришлось – загремели ключи, лязгнул отпирающийся замок, дверь в камеру распахнулась, и в проеме остановился огромный, как медведь, тюремщик. Увесистая дубина в его лапах выглядела детской игрушкой.

– Ну что ты разорался, карлик? Ты разве не знаешь, что на нашем постоялом дворе надо вести себя культурно? – довольно оскалился он. – Теперь придется преподать тебе урок хороших манер.