Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
Через несколько минут Венке вернулась с подносом, принесла три чайные чашки, термос и блюдо с лимонными маффинами. Она садится на диван цвета слоновой кости и обращается к гостям, которые устроились в креслах, обитых цветастым ситцем:
— Угощайтесь, пожалуйста, а потом скажете, чем я могу помочь. Молока?
Не похожа на брата, думает Карен. Пожалуй, тот же нос и телосложение, но в остальном они, слава богу, разные. Во всяком случае, пока что в лице сестры Юнаса нет и тени ожесточенности или заносчивости. Она перехватывает взгляд Карла и кивает: дескать, начинай ты.
— Можете немного рассказать о том, как вы с Сюзанной познакомились? Насколько я понял, вы учились в одном классе.
— Да, верно, но уже в гимназии, конечно. Ведь Сюзанна жила в Лангевике и посещала тамошнюю среднюю школу, а гимназия стала для нее желанной возможностью уехать из дома.
— Вот как, — вставляет Карен. — Значит, она не моталась каждый день в Дункер и обратно, как другие?
На миг она переносится на тридцать лет назад, в разболтанный желтый автобус “лейланд”, на котором ездила день за днем три года кряду. Ей вспоминается вечная дурнота: не то от зубрежки уроков в автобусе, не то от выкуренных на остановке сигарет.
— Нет, не моталась, собственно, так мы и подружились, — продолжает Венке. — Папа владел доходным домом на Нюгате, и я поселилась там в маленькой двушке, при условии, что платить за квартиру буду сама. В таких вещах он был педант. — Венке отпивает глоточек чаю, медленно отставляет чашку. — Я, конечно, получала пособие на учебу и подрабатывала по выходным, но долго этак не протянешь, ведь хочется и повеселиться, и наряды купить, поэтому через месяц-другой я повесила объявление, что ищу соседку. Сюзанна, наверно, первая прочитала его и, думаю, сразу сорвала. Во всяком случае, она в тот же день связалась со мной и… уже через несколько дней переехала.
— И вы подружились. Близко?
Карл тянется за маффином, и Карен видит, что первоначально желчная мина на его лице успела смягчиться. Должно быть, он одобряет, что папаша не оплачивал ей жилье и она послушно подрабатывала, думает она. Кроме того, Венке Хеллевик производит впечатление совершенно нормального, обычного человека, несмотря на бассейн и теннисный корт.
— Близко? Пожалуй. В юности близких друзей заводишь легко. Пока собственная личность еще не сложилась, если вы понимаете, о чем я. Определенный взгляд на все и вся формируется позднее, а у нас, тинейджеров, мир состоял главным образом из парней, нарядов, музыки и несправедливых учителей.
Карен согласно кивает. Именно об этом, вспоминается ей, шли разговоры в разболтанном автобусе.
— Вдобавок молодые люди жуткие конформисты, хотя и считают себя немыслимыми радикалами. Большинство просто хочет любой ценой приспособиться, походить на приятелей. Но отвечу на ваш вопрос: да, мы были настолько близкими подругами, насколько это возможно для двух молоденьких девчонок. Водой не разольешь, так сказать.
— Расскажите немного, какой была Сюзанна. Каким человеком она вам казалась?
Взгляд Венке Хеллевик становится отрешенным, она будто ищет в далеких глубинах памяти. И в конце концов говорит:
— Робкой. Порядочной, готовой помочь, и она всегда очень хотела угодить, прийтись ко двору. Вообще-то она была способная, но не проявляла особого интереса к учебе, скорее стремилась наладить социальные связи.
— Она пользовалась популярностью?
— Сюзанна была очень хорошенькая, так что парней у нее всегда хватало. Но девчонки ее не жаловали, да она и не старалась завести себе других подружек, кроме меня. Почему-то восхищалась именно мной; во многом мне подражала, стриглась, как я, осветляла волосы, как я. Правда, я всегда была натуральной блондинкой, — быстро поправляет себя Венке Хеллевик, — но вы понимаете, что я имею в виду. Она просто обезьянничала, покупала, по возможности, такие же платья, как у меня, и прочее.
— А как вы к этому относились?
Венке Хеллевик легонько пожимает плечами, и в этом движении перед Карен мелькают и Юнас, и Сигрид.
— Порой меня это немножко раздражало, — говорит Венке, — но разве что немножко. Наверняка еще и чуточку льстило. Точнее говоря, у меня было ощущение, что ей очень импонировала моя семья и она немного стыдилась собственного происхождения. Хотела распрощаться со своим прошлым.
— О своей семье она что-нибудь рассказывала?
— На первых порах крайне мало, но со временем у меня сложилось довольно четкое впечатление, что детство у нее было не очень счастливое. Не то чтобы дома с ней плохо обращались, вернее… как бы это сказать… я чувствовала, что она не уважает своих родителей. Они ведь были ужасно странные, а тем, кто выделялся, приходилось в то время нелегко, особенно в городишке вроде Лангевика.
— Вот как? А в каком смысле они были странные? — спрашивает Карл.
Он умудряется выглядеть искренне удивленным, будто знать ничего не знает, хотя Карен по дороге рассказала ему все, что узнала про луторповский коллектив от матери и от мужиков в “Зайце и вороне”. Мысленно она берет на заметку, что не мешает поторопить криминалистов и поскорее выцарапать у них фотоальбом, который они с Карлом нашли в Сюзанниной спальне, он ей нужен.
— По-моему, родители ее были из так называемых хиппи, — неуверенно говорит Венке Хеллевик. — Приехали сюда из Швеции и, если я правильно поняла, на первых порах жили этакой коммуной.
— Она рассказывала о том времени?
— Нет, она же была совсем маленькая и про коммуну наверняка мало что помнила. Ее тяготило совсем другое, и тогда, и позднее.
— Что вы имеете в виду?
— Ну, например, что ни ее отец, ни мать никогда по-настоящему не работали, и, как я понимаю, Сюзанну это очень раздражало. Другие ребятишки в городке в основном были детьми рыбаков, лоцманов и представителей иных почтенных профессий, а Сюзаннин отец знай малевал в саду картины.
Вполне совпадает с рассказом Йаапа Клуса и остальных, думает Карен. Если самым горячим желанием Сюзанны было приспособиться, вряд ли ей легко жилось в семействе Линдгрен.
— Мама у нее умерла очень рано, — продолжает Венке, — и, наверно, нехорошо так говорить, но я знаю, Сюзанна ее стыдилась.
— Стыдилась? Почему?
В голосе Карла явно звучит нетерпеливое ожидание, потому что отвечает Венке Хеллевик сухо и слегка иронично:
— К сожалению, ничего сенсационно-скандального сообщить не могу. Просто мать Сюзанны была из тех, что привлекают к себе взгляды и плюют на условности; она и одевалась не так, как другие мамаши, и занималась йогой, целительством и прочим. А Сюзанне наверняка хотелось, чтобы мама у нее была как у всех. А не притча во языцех. Но это, собственно, все, что мне известно, — добавляет она.
Улыбка дружелюбно-сожалеющая, но категоричность тона ясно показывает, что Венке Хеллевик больше нечего рассказать о детстве Сюзанны. Карен решает сменить тему:
Ознакомительная версия. Доступно 21 страниц из 102
