Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
«Может быть, ее английский не слишком хорош», – предположила я.
«Нет, – презрительно усмехнулся он. – Она знает, зачем она здесь». Ясно, что не из-за блестящих навыков собеседницы.
Как только я присела, Дональд начал рассказывать Мелании о том времени, когда он нанял меня писать «Искусство возвращения», а затем с жаром принялся рассказывать свою версию моей трагической истории «возвращения с того света». Он полагал, что это нас объединяет: мы оба опустились на самое дно, а затем каким-то образом вернулись на вершину (в его случае) или просто назад (в моем).
«Ты же бросила учебу, так?»
«Да, Дональд». Именно так я и хотела быть представленной человеку, которого никогда не встречала. Я также удивилась, что ему об этом вообще известно.
«Какое-то время все было плохо, а затем она начала принимать наркотики».
«Эй, полегче!» – всплеснув руками, сказала я.
«Правда?» – внезапно проявила интерес Мелания.
«Нет, нет, нет. Я никогда в жизни не употребляла наркотики».
Он скользнул по мне взглядом и улыбнулся. Эффекта ради он приукрасил свой рассказ и знал, что я это понимаю. «Она была совершенно пропащей», – сказал он, еще шире улыбаясь.
Дональд обожал истории возвращения и понимал, что чем глубже дыра, из которой ты выбираешься, тем более ценным будет триумфальное возвращение. Именно так он и воспринимал свою собственную историю. Объединив эти два события – мой уход из колледжа и его приглашение написать книгу (сдобрив свой рассказ вымышленной наркотической зависимостью), – он состряпал более красивое повествование, в котором он каким-то образом стал играть роль моего спасителя. Конечно, между моим уходом из колледжа и его приглашением написать книгу я снова вернулась к учебе, окончила ее, получила степень магистра – и все это без каких-либо наркотиков. Однако прояснять ситуацию не имело ни малейшего смысла, как, впрочем, и обычно. Целью его историй было всегда не столько рассказать о ком-то еще, сколько продемонстрировать себя; и к тому времени, как раздался звонок в дверь, он, возможно, уже и сам поверил в свою версию событий. Когда мы встали, чтобы поприветствовать новых гостей, я поняла, что Мелания за все наше время вместе произнесла всего одно слово.
11 июня 1999 года мне позвонил Фриц, чтобы сообщить, что дедушку забрали в Еврейский медицинский центр Лонг-Айленда – еще одну больницу в Куинсе, которую многие годы спонсировали дедушка и бабушка. Он сказал, что, скорее всего, это конец.
Я приехала и обнаружила, что палата уже заполнена народом. Бабушка сидела на единственном стуле у кровати; Элизабет стояла рядом с ней, держа руку дедушки.
Поздоровавшись, я встала у окна рядом с женой Роберта, Блейн. Она сказала: «Сейчас мы должны были быть в Лондоне с принцем Чарльзом». Я поняла, что она говорит со мной, что она делала очень редко.
«Ух ты», – ответила я.
«Он пригласил нас поиграть с ним в поло. Не могу поверить, что мы отменили поездку». Она говорила очень раздраженно и не делала ни малейших попыток понизить голос.
Я могла бы затмить ее историю. Через неделю должно было состояться мое бракосочетание на пляже в Мауи. Никто из семьи не знал; к моей личной жизни они были полностью равнодушны (когда было необходимо, я просила какого-нибудь друга сопровождать меня на семейное мероприятие, где требовались пары) и никогда не расспрашивали о моих спутниках или отношениях.
За пару лет до этого мы с бабушкой говорили о похоронах принцессы Дианы, и, когда она с некоей горячностью сказала: «Какой позор, что они позволили этому мелкому гомику Элтону Джону петь на церемонии», я поняла, что лучше ей не знать, что я живу и обручена с женщиной.
Видя, насколько серьезным является состояние деда, я с ужасом думала, как, вернувшись домой, сообщить своей невесте о том, что после долгих месяцев планирования и преодоления целого ряда бытовых кошмаров нашу по большому счету тайную свадьбу придется отложить.
В комнате воцарилась тишина, как будто все одновременно исчерпали темы для беседы. На время все невольно начали прислушиваться к прерывистому дыханию моего деда: неровный, неуверенный вдох, за которым последовала неестественно долгая для того, чтобы казаться безопасной, пауза, пока, наконец, он не выдохнул в последний раз.
Глава 11
Единственное, что имеет значение
Фред Трамп умер 25 июня 1999 года. На следующий день в газете New York Times появился некролог под заголовком: «Фред К. Трамп, ведущий профессионал послевоенного строительства жилья для среднего класса, скончался в возрасте 93 лет». Автор некролога стремился подчеркнуть контраст между «добившимся всего самостоятельно» Фредом и «его экстравагантным сыном Дональдом». Привычка деда собирать на своих стройплощадках неиспользованные гвозди, чтобы на следующий день снова вручать их плотникам, упоминалась еще до подробностей его рождения. Газета также твердила о преемственности поколений и о том, что Дональд выстроил свое собственное дело с минимальной помощью со стороны моего деда – «незначительной суммой денег», – утверждение, которое через двадцать лет сама же и опровергнет.
Мы сидели в библиотеке, каждый со своим экземпляром Times. Родные на чем свет стоит ругали Роберта, рассказавшего газете, что состояние моего деда составляет 250–300 миллионов долларов. «Никогда, никогда не давай им цифры», – как несмышленого ребенка отчитывала его Мэриэнн. Он стоял пристыженный, хрустя костяшками пальцев и переминаясь с ноги на ногу, в точности как делал мой дед, как будто неожиданно представив себе, в какую сумму налогов это выльется. Эта оценка была абсурдно заниженной – со временем станет известно, что империя, по всей видимости, стоила раза в четыре больше, но Мэриэнн и Дональд даже и с этими цифрами никогда не соглашались.
Позднее мы стояли в часовне похоронного бюро Фрэнка И. Кэмпбелла в Верхнем Ист-Сайде Манхэттена, одного из самых престижных и дорогих в городе, улыбаясь и пожимая руки, и поток прощающихся казался бесконечным.
В итоге там побывало более восьмисот человек. Некоторые приходили отдать дань уважения покойному – среди них застройщики-конкуренты вроде Сэма Лефрака, губернатор штата Нью-Йорк Джордж Патаки, бывший сенатор Эл д’Амато и актриса и будущая участница телешоу Celebrity Apprentice Джоан Риверс. Остальные, скорее всего, пришли, чтобы хоть одним глазком взглянуть на Дональда.
В день похорон церковь Marble Collegiate была заполнена до предела. Во время службы, с самого начала и до конца, каждому была отведена своя роль. Все было исключительно хорошо срежиссировано. Элизабет прочитала «любимое стихотворение» моего деда, а остальные дети произнесли надгробные речи, в том числе и мой брат, выступивший от имени папы, и мой кузен Дэвид, представлявший внуков. В основном они рассказывали истории о моем деде, однако мой брат единственный приблизился к тому, чтобы представить его человеком. Большей частью акцент (прямо и косвенно) делался на материальном благополучии моего деда, его «убийственном» чутье и способности экономить каждую копейку. И только Дональд отклонился от написанного сценария. Выступая с надгробной речью, он с вызывающей отвращение регулярностью скатывался на самовосхваление. Это было настолько неприлично, что Мэриэнн позднее попросила своего сына не позволять никому из своих братьев говорить на ее похоронах.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 57
