Но ни я, ни Игнат не переживали на этот счёт — нас вытащат.
Тем более, вместе с полицией прибыли и мои друзья-байкеры.
Всех уводили, предварительно надев наручники. Даже Ерохин не избежал этой участи, хоть и в медицинской кровати. Его увозили прямо на ней, а он изрыгал ругательства и проклятия — это всё, что осталось ему делать.
Я видел, как из укрытия помогают выбраться Вике с малышкой.
Она искала нас глазами, а когда нашла, закричала:
— Тарас! Игнат!
И побежала в нашу сторону.
Но вдруг, я увидел, как откуда ни возьмись, выползла змея Марина.
Рядом с ней находилась ещё одна женщина и в ужасе глядела на то, что осталось от лаборатории Ерохина.
Но Марина…
Она направила пистолет на Вику. А следом, и эта женщина подняла свою руку — она тоже держала наготове пистолет.
— Вика-а-а-а! — закричал я, пытаясь вырваться из рук, державших меня полицейских.
Игнат тоже увидел Марину и ударил головой по носу офицера и прежде, чем эта тварь Марина успела нажать на курок, он в два прыжка достиг Вику и оттолкнул её, принимая пулю на себя!
Пуля попала в горло…
У меня перехватило дыхание.
Я слышал, будто в замедленной записи, как страшным голосом закричала Вика.
— Игна-а-а-а-ат!!!
Несмотря на смертельное ранение, Игнат не остановился, он нашёл в себе силы, поднял с пола чей-то пистолет и выбросил руки в наручниках в сторону Марины и другой женщины.
Раздался выстрел, а следом ещё один.
Крови почти не было, так как он выстрелил обеим женщинам в грудь.
* * *
Игнат
Держась за горло, я медленно опустился на пол.
Вика истошно кричала.
— Игна-а-а-а-ат!!!
Я услышал, как и Катюша отреагировала на новый шум и громко заплакала.
Но все эти звуки доносились до меня будто из далёкой дали…
Я отчаянно боролся, чтобы сохранить сознание, но борьба эта давалась мне невыносимо тяжело.
До этого момента я ведь уже был ранен — получил ранение в плечо во время службы в армии.
Но на этот раз всё оказалось по-другому.
Всё было плохо.
Я умирал и отчётливо понимал это. Но страха не было. Только светлая грусть и печаль, что ещё много не успел сделать, не успел долюбить, не успел сказать всех слов… Не успел…
Я продолжал зажимать пальцами пульсирующую дыру на своём горле и позволил медикам, которые не особо-то спешили ко мне, заняться раной…
Всеми силами старался сфокусировать зрение, но сознание предательски ускользало.
— Игнат! — услышал рядом голос любимой женщины и открыл глаза.
Она вцепилась в мои руки своими дрожащими ладошками и умываясь слезами, заговорила:
— Умоляю тебя, держись! Игнат! Только не умирай! Ты нужен мне! Ты нужен своей дочери, Кате! Я ведь люблю тебя…
Оказывается, стоило всего лишь умереть, чтобы услышать эти заветные слова…
Но это того стоило…
Говорить я не мог, кровь залила весь мой рот, горячими толчками выходя наружу…
Моих сил хватило лишь на то, чтобы поднести её ладошки к своим окровавленным губам и в последний раз поцеловать…
«Воплоти свои мечты, Вика. И будь счастлива. Ты это заслужила… Прости меня за причинённую боль… И хоть иногда, вспоминай…»
Темнота…
* * *
Виктория
Игнат… Понимаю, что он больше никогда к нам не придёт.
Мой Игнат не воскреснет и никогда больше мне не позвонит. Не скажет: «Здравствуй, Вика…» в своей любимой слегка небрежной манере…
Как же больно.
День его похорон выдался солнечным, тёплым и можно сказать, прекрасным. Но моё настроение было невероятно тягостным и невозможно печальным. Горе душило и ломало изнутри, не давая вздохнуть полной грудью. Глаза опухли от пролитых слёз и болели от излишне яркого солнца.
Надела чёрные очки…
Прошло несколько дней с того страшного дня, когда случилось наше с Катей похищение, но я до сих пор не могла прийти в себя. Каждая ночь для меня становилась проживанием того ужаса. Закрыв глаза, я вновь и вновь переносилась в тот кошмар, слышала выстрелы и видела смерть Игната…
Я могла потерять свою малышку, я могла потерять Тараса — они живы, слава Господу!
Но я навсегда потеряла Игната…
Тарас как мог, утешал меня, но боль утраты была так велика, что я не могла держать себя в руках. Рыдания рвали меня на части! Мне хотелось стать бездушной, забыться, оглохнуть, ослепнуть, потерять память, чтобы больше никогда не помнить всего кошмара!
Игнат пожертвовал собой ради меня ценой собственной жизни! Несправедливо! Он должен был жить!
Я не могла поверить, что его больше нет. Не хотела в это верить и не знаю, сколько должно пройти времени, чтобы я это страшное и горькое событие осознала.
Сегодня, я стою в прощальном зале и слушаю речи его близких, друзей, коллег, деловых партнёров…
— Светлый и добрый человек…
— Отзывчивый…
— Он помогал многим попавшим в беду…
— Его любили…
— Я никогда не забуду его…
Моё сердце жгла пустота, а в душе поселилась тоска и ядовитая боль.
Твержу себе раз за разом: «Не плачь! Не смей! Игнат бы не хотел видеть эту боль и скорбь в твоих глазах!»
Но как тут не плакать, не страдать и не скорбеть? Ведь удивительные зелёные глаза Игната больше не увидят этот мир, не увидят меня, не увидят, как растёт его дочь…
Я не помню, что говорила, но были какие-то слова и были жгучие слёзы…
А потом, я коснулась губами его холодных глаз, сомкнувшихся навечно… Дотронулась пальцами до его волос, глядя на его умиротворённое лицо и надеялась, что вот он сейчас всерьёз откроет свои глаза! Разумом понимаю, что его больше нет, и он не откроет их больше никогда…
А после, крышкой гроба укрыли его от меня навсегда и зарыли в холодную землю… Он будет лежать там один, в темноте и в полнейшем одиночестве…
Мне кажется, частичка меня умерла вместе с Игнатом — и никогда уже не воскреснет…
Теперь, все люди, которые любили и уважали его, стояли над ним, а я знала, что в глубине земли похоронена и наша с Игнатом несчастная любовь…
Его смерть поставила меня на колени, и я не знаю, смогу ли когда-нибудь снова подняться и оправиться…
