— Значит… — наконец выговорила она, — теперь ты собираешься сказать всем, что Бен не твой сын?
— Нет.
— Нет? — Кэсс чуть не поперхнулась этим словом.
— Нет. — Гвидо взял ее за подбородок и заставил взглянуть ему в глаза. — Я просто скажу тем, кому это надо знать, что я усыновил Бена. Что его отец погиб прежде, чем родился Бен, и потому, естественно, я всегда считал его своим ребенком.
— О, папа!
Лицо Гвидо смягчилось.
— Это тебя устраивает?
Кэсс кивнула.
— Ты и сам об этом знаешь.
— Ничего я не знаю, — бесстрастно возразил Гвидо, — кроме лжи, которую сообщил мне Филдинг о — как это он назвал? — твоей связи с Беном.
У Кэсс задрожали губы.
— Так ты не встречался с Беном?
— Нет. — Гвидо смутился. — Мне хотелось прежде увидеться с тобой. — Он искоса взглянул на дочь. — Но теперь мне кажется, что я совершил ошибку.
— Нет, — Кэсс отрицательно взмахнула рукой, — нет, я сама объясню Бену, если, конечно, этого еще не сделала его мать…
— Не сделала, — твердо ответил Гвидо. — Поверь мне, с ее стороны еще можно ждать неприятностей. Она вовсе не убеждена, что моя дочь — подходящая пара для ее сына!
— О, папа!
Кэсс бросилась к нему в объятия, одновременно смеясь, плача и бессвязно бормоча. Сегодня утром ей казалось, что забвение — это лучшее, на что она может надеяться. А теперь у нее появились новые желания. И отчаянная потребность осуществить их.
В аэропорту в Пизе она взяла напрокат машину и сама преодолела около восьмидесяти километров между Пизой и Флоренцией. Автострада была запружена транспортом. Наступил сезон отпусков, и Кэсс удалось попасть на самолет только благодаря связям отца.
Сама Флоренция тоже была забита машинами и автобусами с туристами. Кэсс с беспокойством думала о том, что она будет делать, если Бен куда-нибудь уехал.
День уже клонился к вечеру, когда она свернула наконец на Пьяцца-дель-Фьоре и припарковала взятую напрокат «ланчу» перед домом Бена. Неподалеку виднелся знак, извещавший о том, что стоянка в этом месте запрещена, но Кэсс решила не беспокоиться об этом раньше, чем потребуется. Окна квартиры Бена оказались открытыми, но, быть может, миссис Киприани решила проветрить квартиру. Кэсс уже столько раз появлялась здесь и выясняла, что Бена нет дома, что теперь невольно сомневалась в удаче.
Она так быстро поднялась по лестнице на нужный этаж, что у нее слегка закружилась голова. Только теперь Кэсс поняла, что весь день ничего не ела. В самолете она отказалась от еды, а после приземления даже не вспомнила о ней.
Кэсс показалось, что звонок неестественно долго отдавался эхом в коридоре после того, как она нажала кнопку. Может, потому, что в квартире пусто? Кэсс начала тревожиться. А вдруг Бен не подойдет к двери, хотя он и дома?
Она снова позвонила и ощутила легкую боль в виске при мысли, что Бен мог уехать в Кальвадо. А если не в Кальвадо, то куда-нибудь в другое место или даже в другую страну. Мысль о том, что, возможно, пройдут дни, прежде чем они сумеют увидеться, показалась ей невыносимой. А может, придется ждать даже недели, если Бен не оставил нового адреса. Теперь, когда университет закрыт и неизвестно, где искать коллег Бена, Кэсс понятия не имела, что делать.
Когда дверь вдруг открылась, Кэсс едва не лишилась чувств от радости. Но на пороге появилась совершенно незнакомая девушка, и тотчас вернулось мучительное чувство отчаяния.
— Si? — Девушка, на вид лет девятнадцати, без особого воодушевления смотрела на гостью. — Posso aiutarla[26]?
Неужели эта девушка — подруга Бена? Кэсс была не в состоянии думать даже по-английски, не говоря уже об итальянском.
Девушка вздохнула.
— Che cosa desidera[27]? — произнесла она чуть громче, явно теряя терпение при виде тупости Кэсс. — Capisce[28]? — Она нахмурилась. — Parla italiano[29]?
— Un ро, — наконец пробормотала Кэсс, подыскав подходящий ответ. — Немного.
Девушка кивнула.
— Вы англичанка, — заключила она покровительственным тоном и с заметным акцентом. — Вепе, чем могу помочь? Вы хотите поговорить с профессором Скорцезе?
— С профессором Скорцезе? — слабым эхом ото звалась Кэсс, понимая, что прежде никогда не ползовалась его ученым званием. И хотя у нее уже давно возникло искушение сбежать отсюда, пока не поздно, она кивнула: — Да. Да, я хотела бы поговорить с… с синьором Скорцезе. Он дома?
— Франческа!
Звук голоса Бена на миг заставил их обеих замолчать, а когда в коридоре послышались шаги, колени Кэсс задрожали. Даже теперь она испытавала трусливое желание броситься без оглядки прочь. Но потребность снова увидеть Бена оказалась сильне страха и сомнений, и, несмотря на присутствие девушки, Кэсс осталась стоять на месте.
Едва Бен выступил из тени коридора, ее сердце на миг остановилось. Он выглядел таким бледным. Казалось, естественные краски покинули его лицо, под глазами появились черные круги, а подбородок зарос щетиной.
— Франческа, — снова произнес он, глядя на девушку, — cos'e[30]?
И тут он увидел Кэсс.
— Это к вам, zio Бенвенуто, — уверенно заявила Франческа, явно не подозревая о значительности момента. — Вы не сказали мне своего имени, синьора.
— Это Кэсс, — хрипло перебил ее Бен, с недоверием глядя на гостью. Он отвел ладонью волосы с лба, и Кэсс заметила, как он взволнован. — Послушай, — обратился он к девушке на итальянском, — ты не против, если сегодня мы отменим занятия Франческа? Это… это моя давняя знакомая из Англии, и мы хотели бы остаться вдвоем.
— Право, не стоит… — начала Кэсс, но взгляд Бена заставил ее замолчать, и в ту же минуту она вспомнила, как Франческа обратилась к Бену. Zio — дядя! Она назвала Бена «дядей Бенвенуто». Значит, это не подруга, а родственница. Кэсс была готова расплакаться от облегчения.
— Хорошо. — Вынужденный перерыв в занятиях не обрадовал Франческу, но, очевидно, слово Бена было для нее законом. — Я только возьму книги, — добавила она, устремляясь из коридора в гостиную, пока Бен приглашал Кэсс войти.
— Какая неожиданность! — произнес он по-английски, стараясь не выдать своего волнения, как показалось Кэсс. Несколько минут он смотрел на нее так, словно не мог никак наглядеться. Но затем Бен сумел взять себя в руки, и глаза его насторожились.
