Насмешка тут же пропала с лица Джеффри. Он ступил в воду, переходя реку вброд и двинулся к противоположному берегу.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
— Берегись! — Ален схватил его за плечо и тут же выпустил его, ловко уклоняясь от пошедшей назад руки — могучей, точно крыло ветряной лестницы, остановить которую было невозможно. Однако принц снова поймал руку Джеффри на излете и сказал:
— Даже если он и жует весь день — тебе-то что до этого?
— Я не называл его лжецом, — ровным голосом отвечал Джеффри, — и, поскольку люди не могут жевать день напролет травяную жвачку, то и он не может питаться одним салатом.
— Пойдем со мной и посмотришь, — оскалился Бурый человек. — Если у тебя хватит отваги перейти ручей — увидим, чем питаешься ты!
Джеффри рассекал ногами воду.
— Нет, брат, остановись! — схватил его сзади Грегори, и, прежде чем Джеффри успел обернуться, торопливо добавил:
— Ты учил меня, еще мальчишкой, что глупость человека состоит в том, чтобы принимать брошенный вызов. Пусть его, братец, пусть!
— Тогда речь шла о детских проказах, — ответил Джеффри напряженным голосом, говорившим о том, что обида кипит в его сердце, — а не об оскорблениях, которые нанесены взрослому человеку.
— Вот он и размахивает перед тобой красной тряпкой, как перед быком. Вспомни, что ты в первую очередь рыцарь — и бьешься только с достойными!
— Не подобает рыцарю вмешиваться в уличную потасовку, — поддержал Ален на правах старшего.
— Как легко рыцарю оправдать свою трусость, — захихикал Бурый, — Ну, переступи ручей, если у тебя хватит духу и достанет силенок!
Джеффри замер с ногой, занесенной над водой, точно аист. Он прищурился на Бурого.
— Тот, кто осмелился упрекнуть меня в трусости, зашел слишком далеко. Такой болтун возбуждает подозрения. Ты, наверное, просто меня провоцируешь.
Грегори облегченно вздохнул, затем нахмурился, когда его посетила внезапная мысль.
— Ты сказал, что не называл его лжецом — но я бы как раз это сделал, ведь ближайший сад под надежной охраной. Так что его слова насчет яблочной диеты сомнительны.
— В чем дело? — рассвирепел Бурый, услышав это. — Кто еще покусился на мои рощи?
— А что. Вполне может быть! — загоготал Джеффри. — Похоже, эти земли в последнее время заселили призраки, разобрав их по частям и оставив с носом прежних хозяев!
— Только я здесь хозяин!
— Над торфяниками, — заметил Ален, — но сад, о котором мы говорим, расположен у самого леса, за ячменными и пшеничными полями.
Бурый замолк, скрипнув зубами и закипая от праведного гнева.
— Это земли фермеров, — сказал Джеффри, — и к тебе они не имеют никакого отношения.
— Не надо говорить ему этого, братец, — сказал Грегори. — Пусть он сходит туда и сразится с Яблочником, который охраняет сады.
— Яблочник? — внезапно просиял Бурый. — Так я слыхал о нем раньше.
— Достаточно, полагаю, чтобы объявить его своим врагом? — поинтересовался Грегори совершенно невинным голосом.
— Какое там — да он мой лучший союзник! Дураком же я был бы, вступив с ним в потасовку. Мир деревьев и кустов только потерял бы одного стражника.
Бурый с невольным уважением оглядел Джеффри.
Видно было, с каким трудом даются ему такие слова:
— Видно, твой брат — мудрый человек. В отличие от тебя, оболтуса.
— Еще одна любезность, — откликнулся Джеффри.
— Схожу поприветствовать Яблочника и предложу вереск в обмен на яблоки, — решил Бурый. — Никаких ссор между нами быть не должно. Как бы то ни было — я вам обязан — за то, что узнал о Яблочнике.
Джеффри заметил, что этот ворчун и брюзга даже не подумал извиниться за свое поведение.
— Кстати, как насчет обещания не охотиться в этих местах, пока мы не покинем торфяников? Раз ты нам обязан…
— Знай, благородный рыцарь, — оборвал его Бурый. — Если бы ты перешел этот поток, мои вороны глодали бы твои кости, а я бы потом истер их в пыль, чтобы удобрить торфяники!
— Если бы у тебя хватило сил, — ответил Джеффри с хорошо знакомой спутникам волчьей усмешкой.
— А ведь могло хватить, — подал голос Грегори за его спиной.
— Знай, что на моей стороне вся сила здешних мест, — спокойно поведал ему Бурый, — жизненная сила тысяч акров папоротника и вереска и всех существ, которые кормятся здесь и строят себе дома. Ты же не настолько силен, чтобы биться с землей и природой?
Джеффри насупился, не выходя из ручья — мышцы его раздувались под одеждой — однако он не отвечал.
— И, тем не менее, я не стану понапрасну проливать крови ни одного живого существа, даже если оно того заслуживает, — пророкотал голос Бурого. — Иди своей дорогой и больше не заходи в мои торфяники с пустыми мешками. Бери с собой дневное пропитание.
— Так я взял, — отвечал тут же Грегори, — вяленое мясо и галеты, и, хотя для меня свежее мясо предпочтительнее, я могу обойтись и без него.
— Мы должны воздержаться от охоты в этих угодьях, несмотря на то, что они так богаты всякой живностью, — вмешался Ален. — Скажите мне, добрый друг.
Сколько дней примерно займет у нас путь по вашим владениям?
— В самом деле, — присоединился Грегори. — Где эти торфяники кончаются?
— Устали уже небось плестись по ним, эге-ге? — оскалился Бурый. — Велики мои земли, бескрайни мои владения, богаты мои закрома. Ну так вот, хвастуны, вам предстоит еще идти и идти…
— Мы на лошадях, — нетерпеливо напомнил Грегори.
— Ну так ехать и ехать по длинной одинокой дороге. Солнце будет вставать по левую руку от вас, и еще два дня в том направлении вы будете пересекать мои владения. Затем вниз по длинному склону, который спускается к берегам ледяного озера — и когда вы увидите его воды, вы поймете, каким прелестным местом были торфяники, припомните мои слова.
Со зловещим смехом он повернулся, вступая в папоротники, и был таков.
— Погоди! — воскликнул Джеффри. — Почему мы пожалеем — можно подробнее? Эй, дух, остановись и расскажи нам!
Рука Алена легла на его плечо.
— Даже не думай вызвать его обратно, Джеффри.
Он только еще больше разозлится.
— А причины для ярости он всегда найдет. Это же неукротимый дух природы, — напомнил Грегори. — Да и вообще, может дело не в озере, может там и нет ничего такого.
— Вот оно что, — сообразил вдруг Ален. — Ведь этот малый просто хотел привести нас в смятение — разве непонятно?
