БЕЛОРУС НА КРАЮ СВЕТА
ЭДУАРД ПЕКАРСКИЙ
(1858–1934)
Помните, как Владимир Короткевич в «Колосьях под серпом твоим» описывает обряд «дядькованья»: в знатных семьях старшего сына отдавали на несколько лет на воспитание в крестьянскую семью, чтобы вырос неизбалованным, узнал цену хлеба и полюбил свою землю. Это не красивая легенда — обряд существовал, во всяком случае, шляхтич Карл Пекарский, потеряв жену, своего старшего сына Эдуарда отдал на воспитание крестьянам.
Правда, объясняли это не столько приверженностью традициям, как бедностью семьи.
Потом мальчика взяла к себе тетя. Она жила в скромном домике в Минске. Жила тем, что выращивала в саду и огороде, да еще сдавала подвал на постой солдатам. Так что шляхетский сын Эдуард вырос во вполне демократической среде… К тому же тетя рассказывала ему о восстании Кастуся Калиновского, давала читать поэмы Адама Мицкевича, а когда молилась, пропускала словапрошения о здоровье русского царя. Понятно, какие установки возникли у мальчика.
Затем его отправили учиться в Мозырскую гимназию, а жил он в свободное время в усадьбе Барбарово двоюродного деда Ромуальда Пекарского. Жилось гимназисту там несладко, жена деда все время упрекала того, что тратится на мальчишку. Когда Мозырскую гимназию превратили в шестилетку, Эдуард доучивался в Минске, затем вместе с несколькими одноклассниками перевелся в Таганрогскую гимназию, где назначили директора с хорошей репутацией…
В Таганрог юный Эдуард Пекарский приехал уже с явными революционными задатками. Но подпольщиков арестовывают… Самое неприятное, что в предательстве подозревают Пекарского. Это так поражает Эдуарда, что он уезжает из Таганрога в Чернигов. Здесь становится участником кружка В. Варзара, помимо учебы в гимназии, устраивается в сапожную мастерскую и ведет пропагандистскую работу. А в гимназии распространяет нелегальные издания. В общем, гимназист из него не очень… Хотя в математике способности обнаружил выдающиеся.
Эдуард поступает в Харьковский ветеринарный институт и работает в кружке Дмитрия Буцинского. В любом учебном заведении есть преподаватели талантливые и не очень, прогрессивные и консерваторы… Против неугодных профессоров студенты бунтуют. Пекарский с друзьями воюет с преподавателем сравнительной ана-томии Журавским. Выливается это в бойкоты лекций, митинги, вплоть до банальных потасовок. Разумеется, под все подводилась политическая подкладка. Бунтовщиков стали арестовывать. Пекарский становится нелегалом. На какое-то время устраивается писарем в Княже-Богородицкое управление Тамбовского уезда, затем перебирается в Смоленскую губернию, затем — в Москву. Здесь молодого революционера выслеживают и арестовывают.
Говорят, никому не даются испытания, которые он не сможет вынести… Более того — там, где, казалось бы, жизнь заканчивается, судьба ломается, может начинаться нечто новое. 12 января 1881 года Московский военно-окружной суд приговорил «государственного преступника» Э. Пекарского вместе с лицами, имевшими отношение к убийству агента полиции Н. Рейнштейна, к 15 годам каторжных работ. «Принимая во внимание молодость, легкомыслие и болезненное состояние» Пекарского, каторгу заменили ссылкой на поселение «в отдаленные места Сибири с лишением всех прав и состояния».
Тогда 23-летнему Эдуарду Пекарскому, наверное, казалось, что жизнь закончена. Он очутился в Якутии, в поселке Игидейцы. В первую зиму чуть не умер от голода и холода — спасали якуты. А с весны пришлось браться за непривычную работу: ссыльному выделили кусок земли, который он должен был обрабатывать. Пришлось учиться косить траву, пахать, сеять. Вскоре у Пекарского было уже четыре коровы, бык, пара телят, конь… Эдуард построил дом из обтесанных бревен. Наверное, более слабый, менее духовно устремленный человек решил бы, что и существующих занятий достаточно… Но Эдуард Пекарский хотел занять работой — настоящей, тяжелой — и свой ум. Он стал учить якутский язык, его увлек местный фольклор, заворожили песни. В одной из статей Эдуард Пекарский прочитал, что в якутском языке всего три тысячи слов. Но он понимал, что это не так, язык значительно богаче. И начал работу по составлению словаря. Этот огромный труд занял 45 лет.
Приходилось писать на обрывках бумаги, на оборотных сторонах использованных листов. Даже свечек не было — долгую зиму он вынужден был читать и писать при огне печурки. Но этот тяжелый труд был и спасительным. Многие ссыльные не выдерживали, ломались. Сошел с ума и умер краевед Иван Худяков, который тоже пытался собирать якутский фольклор. Та же участь постигла ссыльного Алексея Сиракова. Александр Павлов, петербургский рабочий, застрелился. Товарищ Пекарского по харьковскому кружку А. Бовбельский повесился. А ссыльного Петра Алексеева, который жил в 18 верстах от Пекарского, убили соседи.
Но в больших делах человек не бывает одинок.
Однажды революционер Эдуард Пекарский познакомился с необычной личностью — православным священником Димитрианом Поповым. Тот тоже составлял словарь якутского языка. На момент их знакомства отец Димитриан собрал более тысячи слов, в то время как Пекарский успел записать только четыре сотни. Отец Димитриан передал молодому человеку все свои наработки и впоследствии помогал с материалами.
Пекарскому стали помогать в сборе материалов и другие ссыльные. В 1896 году он в соавторстве с Асмоловским написал свою первую статью «Якутский род до и после прихода русских». Статья была, как ни странно, достаточно верноподданническая: в ней доказывалось, что вхождение в Российскую империю было благотворным для якутов. На публикацию обратил внимание петербургский губернатор, заинтересовались власти и словарем, составленным ссыльным. Лингвист-самоучка наладил связь с Восточно-Сибирским отделом Географического общества и выслал туда первую редакцию своего словаря, в котором было около 20 тысяч слов и много фольклорных записей. Наверное, юношеский максимализм Пекарского поубавился, во всяком случае, в 1898 году его словарь был издан на средства сибирского золотопромышленника А. Сибирякова, то есть «классового врага».
Эдуард Пекарский провел в Сибири 14 лет. Теперь он мог вернуться в европейскую часть империи — правда, не в столичные города. Но ученый пишет отцу: «Ранее окончания печатания словаря мне нечего и думать о возвращении на родину, если даже и будет получено на то разрешение, ибо нельзя бросить работу, на которую потрачено тринадцать лет лучшей поры жизни».
Пекарскому разрешают поселиться в Якутске, от Академии наук он получает небольшую ежегодную стипендию в 400 рублей. Эдуард служит в канцелярии окружного суда, заведует библиотекой читальней, входит в совет сельскохозяйственного общества. В 1902 году после съезда якутской интеллигенции именно Пекарский готовит к печати его материалы.
Только в 1905 году по ходатайству Академии наук с Эдуарда Пекарского снимают ограничение в переездах и он оказывается в Петербурге. Здесь бывшего ссыльного устраивают в этнографический отдел Русского музея, затем — в музей антропологии и этнографии при Академии наук. Пекарский продолжает работу над якутским словарем, выходят новые его редакции, а также восемь выпусков трехтомного издания «Образцы народной литературы якутов». Ученый получает Золотую медаль Русского географического общества. Он ратует за создание школ на якутском языке, утверждает, что якутская культура богата и самобытна…
