Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
Командир направился вперед, прошел лощину и вновь оказался на возвышенности. С запада из тумана появлялись серые фигуры. Русские? Нет, это были части, которым был дан приказ держать оборону до вечера, – они просто подошли на двенадцать часов раньше. В любом случае они выдержали натиск русских, так как первые разведывательные группы медленно подошли на утро следующего дня. Значит, на то был отдан приказ.
У батальона больше не было времени, чтобы оборудовать позиции так, как предписывал устав. Промерзшая земля с трудом поддавалась лопатам, поэтому работа шла медленно.
Вечером подошли русские. Они заняли небольшую возвышенность, на которую прежде рассчитывал батальон, и начали постепенно двигаться вперед. Русские усеяли всю возвышенность гранатометами и противотанковыми орудиями, которые днем палили по отдельным группам людей.
Всякое движение прекратилось, и только ночью можно было хоть как-то передвигаться. Пока речь шла о пехоте и гранатометах, было еще ничего.
В одно прекрасное утро появились первые танки. Ночью они проникли в ложбину, а утром начали обстрел. Противотанковых средств у батальона не было, лишь за небольшим холмом стояла 88-миллиметровая зенитная пушка. Передние пять танков совершали на местности различные маневры, но пушка не стреляла – у ее расчета не было приказа. Командир батальона был вне себя от ярости и постоянно передавал запросы в дивизию. Ярость и донесения не помогли – через два дня пушки не стало.
Русские прорвались и сразу же прочно обосновались на занятых позициях. Ночью они были отброшены назад, но на следующий день появились вновь. Каждый раз во время атаки русских погибало несколько человек, о чем было сообщено в дивизию. Из дивизии поступил приказ: начать контрнаступление.
Командир батальона явился к командиру дивизии.
– Господин генерал, контрнаступление окажется бесполезным. Ночью мы отбрасываем русских назад, а днем они подходят вновь. Батальон теряет людей, на занятой позиции оставаться невозможно. Я прошу разрешения отойти за небольшую возвышенность, расположенную позади батальона. Русские танки все равно смогут подойти, но идущую за танками пехоту я смогу обстрелять, и тогда русским не удастся закрепиться. Или же я прошу предоставить в мое распоряжение противотанковые силы. Без поддержки дивизии я не смогу продолжать борьбу. Я прошу самоходные орудия или танковую поддержку.
– Я не могу их вам дать. И не докладывайте мне сейчас о том, что вы отбросили Ивана назад, а он вновь занял и прочно удерживает свои прежние позиции. Все.
Батальон не предпринял контрнаступления, и ночью от него никаких донесений не поступало.
Перед рассветом командир дивизии появился на переднем крае:
– Почему вы не доложили о ликвидации прорыва русских?
– Потому что я не произвел контрнаступления, господин генерал. Мои люди бессмысленно проливали бы кровь и…
Генерал перебил его:
– Я отдал вам приказ, и вы должны его исполнять. Сегодня вечером вы начнете штурм. Вы поняли?
– Только при наличии штурмовых орудий, господин генерал.
У генерала лицо стало красным.
– Посмотрим. – После этого он вышел.
Поздно вечером в батальон прибыл лейтенант из отряда штурмовых орудий. Обсудили некоторые вопросы, и рано утром началась атака при поддержке двух орудий. Во время этого ответного удара погиб командир 6-й роты.
Позиция вновь была занята 11-м батальоном, но через десять часов была оставлена и вновь оказалась в руках русских.
Об этом снова было доложено командиру дивизии, который только спросил: «Ну и?..»
Командир батальона повторил по телефону свою прежнюю просьбу:
– Господин генерал, это бесполезно, я еще раз прошу разрешения на отход за возвышенность.
Ответом было категоричное «нет». Командир батальона промолчал, тогда генерал четко поставил вопрос: «Вы меня поняли?»
Теперь была очередь офицера на том конце провода, чтобы ответить «нет», после чего командир батальона услышал слова генерала:
– Если вы отступите хотя бы на один сантиметр, я отдам вас под трибунал, вы меня поняли?
Командир батальона не сдавался:
– Я отступлю, если меня принудят к этому обстоятельства.
После этого последовало еще три вопроса и три ответа, которые необходимо здесь повторить, чтобы окончательно была ясна ситуация.
– Я запрещаю вам отступать. На любое отступление вы должны получить от меня разрешение. Вы намерены сегодня же очистить позиции от русских или нет?
– Нет, господин генерал.
– Почему?
– Причины вам известны, господин генерал.
– Таким образом, вы не желаете выполнить мой приказ?
– Нет, господин генерал.
Командир батальона повесил трубку. Это был последний телефонный разговор с дивизией, так как начиная с этого момента связи уже не было. Батальон не предпринял контрнаступление и не отбросил русских с позиций. Русские дали передышку, которая длилась два дня, их пехота оставалась на задних участках, но гранатометы, катюши и танки начали выполнять свою работу – уничтожение.
Что может один пехотный батальон против танков? Люди заползали в укрытия, но танки подходили быстро и, совершая круговые движения, перемалывали гусеницами все, что находилось в этих укрытиях. Если днем были замечены какие-либо движения, то вступали в действие гранатометы, и их огонь продолжался до тех пор, пока все не замирало.
Так пал весь 2-й батальон храброго пехотного полка.
Инвентарные списки
В Ново-Алексеевском сгорел весь продовольственный склад 51-го корпуса, начиная от масла и кончая мармеладом. Склад был расположен на северной окраине населенного пункта, по одну сторону склада стояли шестьдесят бочек с горючим, а по другую находился склад артиллерийских боеприпасов, где также хранились ручные гранаты и дымовые снаряды.
После артиллерийского огня и стрельбы танков склад остался целым и невредимым, но русские бомбардировщики сбрасывали в этом районе свои пятикилограммовые бомбы, одна из которых упала на бочки с горючим. Бочки взлетели на воздух, а от них до продовольственного склада было всего пятьдесят метров – этого оказалось достаточно, чтобы огонь перебросился на складские помещения.
В самом начале огонь можно было бы погасить, но двенадцать солдат вместе с начальником финансовой части штаба сидели в подвале. Когда они спустя три часа после начала пожара поднялись наверх, то увидели, как из сорока пяти бочек с шипением и треском вытекало горящее масло. Бочки с бензином с небольшими интервалами взрывались одна за другой, одновременно с ними в унисон рвались шестнадцать тысяч артиллерийских снарядов.
Весь этот фейерверк длился двадцать четыре часа.
– Инвентарные списки, черт возьми, где инвентарные списки, – первое, о чем подумали в самый разгар пожара.
Ознакомительная версия. Доступно 16 страниц из 77
