— Стоило мне только сказать, что речь пойдет о Брендоне, и ты тут как тут!
Стивен промолчал.
— Тебе, наверное, не очень понятно, почему я… — начала она.
— Я все знаю, Глория… — перебил ее Стив.
— Знаешь?! — Она вскинула на него глаза. — Он сказал тебе?
— Да. — Стивен пристально посмотрел на нее: — Позволь сначала скажу я.
Она молчала.
— Глория… — Он повертел в руках свой бокал и поставил его обратно. — Ты можешь верить тому, что я скажу, или нет… это твое право. Я не могу и не стану отрицать нашу связь… Но контакты эти были столь эпизодическими… они носили скорее характер развлечения, чем внутренней потребности. И главное — не были основой тех глубоких чувств преданности и уважения, которые мы с Брендоном на протяжении стольких лет питали друг к другу. — Стивен говорил на этот раз медленно, тщательно подбирая и взвешивая каждое слово. Убедить сейчас Глорию — это был единственный шанс не потерять Брендона. — Видишь ли, многое бывает предопределено в нашей жизни. И мы не всегда вольны в собственных поступках, в которых отражаемся иногда, как в кривых зеркалах. А еще чаще, — не задумываемся об их последствиях…
Глория смотрела на Стивена, слушала его плавную, размеренную речь, не очень вникая в смысл его слов. «Слегка располнел, седая прядь в волнистых волосах — годы ему только к лицу. Как красит седина мужчину и как уродует женщину — насмешка природы!» — думала она, разглядывая его.
— …Но иногда нам кажется, — продолжал он, — что минута может дать больше, чем целая жизнь… Это иллюзия, но иллюзия сладостная, манящая, и сколько бы мы ни обманывались, все равно каждый раз надежда обратить эту иллюзию в реальность не покидает нас… Разве у тебя не было подобных моментов в жизни? — Он пристально смотрел на Глорию. Может быть, она хоть что-то ответит сейчас? Только бы она сумела понять, простить… Но и обманывать ее сейчас он не мог… нет, другое… не хотел. — Пойми, Глория, я не оправдываюсь перед тобой — я хочу разобраться сам.
Его тихий, неторопливый голос завораживал Глорию, пронзительный взгляд его зеленоватых глаз, казалось, проникал ей в самое сердце… «Красивый, умный, недоступный… не мой… и никогда не будет моим…» — Этой примитивной формулой она хотела успокоить себя, но добилась лишь того, что все невостребованные чувства, накопившиеся за эти годы, всплыли сейчас разом со дна, из всех потаенных уголков души и затопили ее… Глория вдруг поняла, что уже не влюблена, как прежде, а… любит его! Любит страстно и навсегда!
— Глория… — услышала она в этот момент. — Я очень прошу тебя — и не думаю, что это невыполнимо, — постарайся понять: я не могу любить тебя не потому, что я люблю Брендона, а потому, что я люблю Лиззи. Не ревнуй меня к Брендону: о нашей с ним связи больше нет и речи — теперь это просто невозможно. Но самое главное: если ты еще любишь меня, я прошу лишь об одном — не разлучай меня с Брендоном. Я этого не перенесу… — Он не мигая смотрел ей в глаза.
Глория не выдержала и резко отвела взгляд.
— Прощай, Стивен! — сказала она, поднимаясь. — Спасибо, что избавил меня от пытки произносить речи. — Она последний раз посмотрела на него: «Ну, поцелуй, поцелуй меня, хоть сейчас поцелуй! Обними хоть раз — что от тебя убудет?!» Губы ее сами раскрылись, и лицо приобрело от этого страдальческое выражение. Она едва сдержалась, чтобы не заплакать.
— Я тебя тоже прошу об одном, — произнесла она дрожащим голосом, — сделай, пожалуйста, так, чтобы я никогда больше не видела тебя и не слышала о тебе!
Стивен с недоумением посмотрел на нее. Глория повернулась и почти побежала прочь.
Он закрыл глаза рукой.
Это было поражение. Надо было солгать ей. Чего он добился своей искренностью? Смешно было рассчитывать, что отвергнутая женщина сможет отозваться на нее. Ах, как неладно все получилось! Но чтобы не потерять друга, надо всего лишь начать его обманывать… Как все просто! И конца этому уже не будет…
Так или иначе, но отвоевать сейчас свой шанс он не сумел: между ним и Брендоном невидимой стеной стояла теперь Глория О’Брайан…
«А ведь такое уже было со мной…» — эта внезапная мысль заставила его вздрогнуть.
Шейла… — проклятие всей его жизни! От одного ее имени он приходил в ужас. Она не была для него ни женщиной, ни человеком, а только исчадием ада! И теперь Глория — эта милая, с добрым взглядом и изысканными манерами женщина — делала, по сути, то же, что и Шейла много лет назад. Все повторяется? И хотя мотив поступка Глории был иной, от этого ничего не менялось.
Стивен усмехнулся: все без исключения женщины, которых он встречал на своем пути, безжалостно полосовали его сердце. Лиз… Осталась она одна… Бог упаси! Только не это! Свою Лиззи он уже выстрадал. Последнее время он чересчур ушел в работу. Надо больше времени уделять жене, ребенку. Нет, он просто обязан это сделать, тем более что Лиз опять беременна. Стив с нежностью подумал о жене и понял, что все не так уж безрадостно, со временем все утрясется… конечно, утрясется.
Стивен вернулся домой поздно. Лиз ждала его и, услышав шаги, вышла в прихожую, чтобы помочь ему раздеться. Но он не дал ей сделать это, а сразу принялся ее целовать.
…Эта ночь с женой показалась ему исключительно яркой, необычной — казалось, он никогда не насытится Лиззи. Когда же Стив наконец оставил ее в покое и лег, положив ладонь под щеку, Лиз ласково посмотрела на него и подумала, что вот этот сильный, с детским улыбающимся лицом мужчина — ее муж! И пусть он иногда утомляет ее в постели, в глубине души она очень гордилась им и была счастлива.
Сейчас Лиз подумала о том, что ей никогда ни к кому не приходилось его ревновать… ну, разве что к прошлому… И вдруг нестерпимо захотелось — и она сама не понимала почему — спросить его…
— Стиви… Ты спишь?
— Нет еще, — ответил он, не открывая глаз.
— Скажи мне… та женщина… которую ты убил… она была твоей женой?
Стивен открыл глаза и нахмурился. Почему она заговорила об этом именно сегодня?
— Нет, — соврал он после недолгого молчания.
— Сколько вы были вместе?
— Три года! — отчеканил он, как на допросе.
— Стиви… А какая она была? Тебе было хорошо с ней? — произнесла Лиз заговорщицким шепотом, каким маленькие дети отваживаются задать вопрос на запретную тему.
— Милая, зачем тебе это знать?
— Тебе трудно ответить? — не отставала Лиз.
— Да! — выпалил он таким чужим голосом, что Лиз не решилась продолжать.
Стив лег на спину, покусывая губы, закурил…
Второй раз за сегодняшний день ему пришлось вспомнить ту, с появления которой начались все его несчастья. Теперь, по прошествии стольких лет, многое стало восприниматься по-другому, но оставалось еще и много такого, что забывать он не имел права… гибель Эдди — апофеоз всех ее деяний… Не случайно ведь, что с того времени имя потерянного друга было навсегда связано в его сознании с ее именем. Он ни на минуту не сомневался, что это ее рук дело! В тот момент Стивен был очень далеко от места, где все произошло, но в смерти друга он винил именно себя. Но никогда он не винил себя в том, что он убил эту… эту… это чудовище! Нет, он не раскается в содеянном никогда! Убив Шейлу, избавив себя и мир от нее, он почувствовал тогда такое облегчение, как будто выполнил свое предназначение, и остальное было уже несущественно…
