Данте клянется стихами своей «Комедии», уверяя, что действительно видел Гериона — так зовут чудовище, олицетворяющее обман и ложь. Он хочет сказать, что поэтический образ, созданный его фантазией, содержит несомненную моральную истину, в которую читатель должен проникнуть. Данте дает веревку, которой он подпоясан, Вергилию для того, чтобы приманить чудовище и заставить Гериона перенести поэтов в восьмой круг, куда нет пути. Подробность эта не случайна; как множество других деталей, она продумана и входит в общий замысел поэмы. Итак, Данте отправился в потустороннее путешествие в одежде горожанина-флорентийца (вспомним предыдущую сцену), но подвязанный простой веревкой, как нищенствующий монах-францисканец.
Герион ужасен и отвратителен. Лицо его величественно и приветливо, а тело его — тело дракона со смертным жалом скорпиона на хвосте — скрывается в бездне: такова природа обмана. Пока Вергилий убеждал Гериона перевезти их на своей спине, Данте увидел направо от того места, где была кинута веревка, группу людей, обороняющихся от огня и раскаленного песка, с кошелями и книгами, в которые заносились имена должников. Это знаменитые ростовщики Италии, на их кисетах Данте распознал гербы многих известных фамилий, флорентийских и падуанских. Следуя снова своей неизменной манере — передаче фантастического через реальное, — Данте сравнивает подплывающего к обрыву Гериона с водолазом, который освободил застрявший на дне якорь корабля, а ростовщиков — с собаками, которые летом отгоняют навязчивых насекомых. Заметим, что Герион подымается к краю пропасти не в том месте, где его манит Вергилий при помощи веревки Данте, а правее, около того рубежа, где сидят наиболее тяжкие нарушители законов бога и природы — ростовщики. По-видимому, магическая операция Вергилия и Данте заключалась в том, чтобы заманить, обмануть и подчинить своим высшим целям самый Обман — Гериона.
Данте садится на спину Гериона впереди Вергилия, защищающего его от острого хвоста чудовища. С предельной смелостью воображения Данте описывает полет над адской бездной, сравнивая летящего Гериона то с ладьей, то с угрем, то с соколом. Поэт вспоминает также полет Фаэтона, сына Аполлона, который не смог удержать коней небесной колесницы своего отца и пал на землю, пораженный молнией Зевса, а также Икара, чьи скрепленные воском крылья при полете с острова Крита растопило солнце. Быстрота полета становится ясна только при посадке, когда Данте видит дно восьмого круга. Во время же самого полета из-за отсутствия ориентиров ему казалось, что зверь «неспешно реет», так как кругом простиралась одна черная бездна воздуха и видна была лишь спина чудовища. Нельзя не поразиться, с какой удивительной точностью Данте — задолго до начала эры воздухоплавания — воссоздал ощущения летящего человека. Когда поэты сошли со своего адского воздушного корабля, Герион «взмыл и исчез, как с тетивы стрела».
Поэты оказываются в восьмом круге Ада, где находятся глубокие рвы, которые в разных переводах называются: Злые Щели или Злые Ямы. Описание восьмого круга занимает больше трети всех песен «Ада» — он состоит из десяти рвов, разделенных валами и соединенных мостами.
В аду есть круг, из камня возведенный И каменной стеною обнесенный; Прозвание «Злых ям» ему дано. В средине же колодезь есть бездонный, Меж ним и меж стеной закруглено Пространство все, и на десять огромных Глубоких ям равно разделено. Подобием больших мостов подъемных У крепостей являются хребты Высоких скал, ведущих, как мосты…
«Божественная Комедия». Перевод Ольги Чюминой. В первом рве, о котором мы уже говорили в главе о Болонье, находятся преимущественно сводники. Второй занимают льстецы, погруженные в зловонные нечистоты. Третий ров предназначен для тех, кто торговал церковными должностями и превратил церковь в место торговых сделок. В сером камне торчат лишь ноги грешников, туловища их уходят в землю; огонь змеится над их ступнями. Вергилий предлагает Данте снести его вниз, в ров, и показать ему, кто там мучается. Из первого отверстия скважины, где отчаянно брыкаются чьи-то ноги, на вопрос Данте, кто здесь, раздается удивленное восклицание: «Как, Бонифаций, ты здесь уже, ты здесь уже так рано!» Это голос папы Николая III Орсини, который слишком много заботился о благополучии и доходах своих родственников. В этих словах звучит горькая ирония Данте: Николай III думает, что пришел папа Бонифаций за три года до срока, чтобы его сменить. Напомним, что условная дата путешествия — 1300 год, а папа Бонифаций умер в 1303-м. Таким образом, получается, что Бонифацию еще при жизни уготован Ад. Затем папа Николай «пророчествует», что «придет с заката пастырь беззаконный», расхититель церковных имуществ и ставленник французского короля — Климент V…
