Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
Что-либо говорить о претензиях других членов «четверки» (Булганин, Хрущев) на правопреемство просто несерьезно.
А вот тандем Н.А. Вознесенского и А.А. Кузнецова в качестве преемников рассматривался Сталиным очень серьезно. Он высоко ценил организаторские способности и волевые качества руководителя Госплана СССР Николая Александровича Вознесенского и Секретаря ЦК ВКП(б) Алексея Александровича Кузнецова, организаторские способности которого особенно ярко проявились в дни блокады Ленинграда, партийной организацией которого он руководил.
Но вот в июле 1949 года служба сталинской контрразведки докладывает вождю, что в Ленинграде сложилась крепко спаянная между собой группа, в которую входят партийные и советские руководители Ленинграда: Попков, Капустин, Лазутин, Гурко, Закржевская и Михеев. В Москве им покровительствуют и всячески их поддерживают выходцы из Ленинградской партийной организации Вознесенский, Кузнецов и Родионов. На квартире Попкова, по случаю открытия в Ленинграде Всесоюзной торговой ярмарки, было застолье, на котором помимо вышеуказанных лиц присутствовали также приехавшие из Москвы Вознесенский, Кузнецов и Родионов. Сталину зачитали выдержки из записанных разговоров участников банкета (Лавров)[85].
Попков, находившийся в сильной стадии опьянения: «В последнее время товарищ Сталин, судя по всему, очень плохо себя чувствует. Похоже, что в скором времени он, по состоянию здоровья, отойдет от дел. Надо бы подумать, кого будем выдвигать ему на замену.
Капустин: «А чего тут долго думать? У нас есть готовый председатель Совета Министров СССР — наш дорогой Николай Алексеевич Вознесенский».
Попков: «Правильно говоришь. И кандидатура на пост Генерального секретаря ЦК ВКП(б) среди нас тоже есть. Предлагаю тост за будущего председателя Совета Министров Советского Союза Николая Алексеевича Вознесенского и будущего генерального секретаря ЦК ВКП(б), нашего дорогого и любимого Алексея Александровича Кузнецова».
Сталин: И что же Вознесенский и Кузнецов?
Лавров: Промолчали, товарищ Сталин, но за предложенный тост выпили».
Лавров: Продолжает читать.
Попков: «Я давно хочу сказать об одной исторической несправедливости: почему нет Коммунистической партии РСФСР? Во всех республиках коммунистические партии есть, а в Российской Советской Федеративной Социалистической Республике нет. Почему такая несправедливость?»
Кузнецов: «Конечно, это неправильно. Тем более и кандидатура на пост первого секретаря ЦК компартии РСФСР у нас в лице товарища Попкова есть. Да и пора уже давно объявить столицей РСФСР город Ленина».
Вознесенский: «Надо будет выйти с таким предложением на Политбюро».
Сталин: По-видимому, хотят вытащить основу из-под союзного правительства.
Джуга: Пока это всего-навсего пьяная болтовня.
Сталин: Не перебивай, вечная твоя манера — слушаешь только себя. Запомни, все заговоры в России начинались именно с «невинной» пьяной болтовни.
Лавров: Самое неприятное, что ленинградские руководители нанесли большой экономический урон стране.
Сталин: О каком уроне вы говорите?
Лавров: На торговой ярмарке, которую Попков и Лазутин устроили в Ленинграде. Из-за низкой покупательной способности покупателей не сумели своевременно продать продовольственные товары, свезенные в Ленинград со всей страны. Продукты испортились и оказались непригодными к употреблению. И это в условиях, когда в стране так остро стоит продовольственная проблема. Нанесенный ущерб исчислялся астрономической суммой более чем в 4 миллиарда рублей.
Сталин: Кто, без моего ведома, разрешил ярмарку?
Лавров: Проведение ярмарки разрешил Вознесенский, а непосредственную ее организацию возглавил заместитель министра торговли Крутиков.
Сталин: Немедленно обоих в тюрьму. (Подходит к телефону, снимает трубку). Товарищ Поскребышев, вызовите завтра ко мне в кремлевский кабинет к двум часам дня Вознесенского»[86].
На следующий день, ровно в два часа Вознесенский вошел в кремлевский кабинет Сталина.
Не здороваясь, Сталин спросил:
— Что у вас произошло в Ленинграде?
По тому, как побледнел от его вопроса Вознесенский, Сталин, понял, что сведения, полученные от Лаврова и Джу-ги, были как всегда верными. После некоторого замешательства Вознесенский попытался скрыть правду, уйти от прямого ответа на вопрос Сталина и этим погубил себя.
— По-моему, все в порядке, товарищ Сталин, — сказал он.
— В порядке? — переспросил Сталин. — Четырехмиллиардный ущерб, который вы нанесли стране, называете порядком? И потом, как вы осмелились в Госплане без моего на то разрешения снизить план промышленного производства на первый квартал 1949 года? — И, не дав Вознесенскому ответить, приказал: — Кладите на стол партийный билет, он к вам попал случайно. На работу можете больше не выходить, считайте себя под домашним арестом!»[87].
Так началась раскрутка «Ленинградского дела». После ухода Вознесенского Сталин приказал арестовать заместителя министра торговли Крутикова. 23 июля 1949 года был арестован второй секретарь Ленинградского горкома ВКП(б) по стандартному обвинению в шпионаже в пользу Англии. Шесть дней Капустина в следственной части МГБ СССР по особо важным делам подвергали активному допросу, в ходе которого он не только признал факт его вербовки английской разведкой в Лондоне, но и дал показания, что в Ленинграде сложилась антисоветская, антипартийная группа во главе с членом Политбюро ЦК ВКП(б), заместителем Председателя Совета Министров СССР Вознесенским, секретарем ЦК ВКП(б) Кузнецовым, которому поручено по линии ЦК наблюдение за органами государственной безопасности, председателем Совета Министров РСФСР Родионовым и первым секретарем Ленинградского обкома и горкома партии Попковым. Что в эту группу помимо его, Капустина, входят: второй секретарь Ленинградского обкома и горкома партии Турко, председатель Ленгорисполкома Лазутин, заведующая орготделом Ленинградского обкома партии Закржевская. Всего с этой группой в той или иной степени связаны, твердо ее поддерживая, более 75 человек из среды ленинградского партийного актива.
Через некоторое время лица, названные Капустиным как руководители и наиболее активные участники этой группы, были арестованы по обвинению в государственной измене и заговорщической деятельности.
29—30 сентября 1950 г. Военная коллегия Верховного Суда СССР в открытом судебном заседании рассмотрела уголовное дело по обвинению Кузнецова, Попкова, Вознесенского, Капустина, Лазутина, Родионова, Турко, Закржевской, Михеева.
В ходе судебного заседания обвиняемые свою вину признали полностью.
Ознакомительная версия. Доступно 18 страниц из 86
