На север в сумрачные дали Мы в новый тронулись поход.
Н. Тихонов Вовремя появились французы на Новой Земле. Во-первых, как-никак они наши союзники в Европе, на которых, если что не так, можно надеяться. Во-вторых, едва ли Франция будет претендовать на особые интересы в этом архипелаге. В-третьих, симпатии к французам в нашем обществе традиционные. Выходит, кандидатура нашего русского, работавшего с французами на Новой Земле, которому они поют дифирамбы, должна всех устроить, несмотря на его причастность в прошлом к «политике», — а кто не причастен к ней после 1905 года?
Так или примерно так рассуждал архангельский губернатор Иван Васильевич Сосновский, человек в своей должности новый и поэтому в меру осторожный. Став губернатором по протекции самого премьера Петра Аркадьевича Столыпина, он столкнулся с массой проблем в губернии, переполненной после событий 1905 года ссыльными всех мастей и оттенков — от отпетых уголовников до интеллектуальных ниспровергателей самодержавных устоев самого разного толка. Не легче обстояло дело и на полярных окраинах губернии. Отношения с норвежцами на Новой Земле становились тревожными, пора давно было принимать меры. Но где конкретно нарушители, сколько их?.. С варягами придется проявлять определенный такт — лучше не просто запрещать и выгонять, а селиться самим, приступать к энергичной эксплуатации природных богатств Новой Земли, но каких? При Энгельгардте выручила Академия наук, послав Чернышева сначала на Тиман, а потом на Новую Землю, где он особых минеральных богатств не обнаружил. Сейчас Феодосию Николаевичу не до экспедиций — занят обработкой прежних результатов, руководит Геологическим комитетом, постарел… Нужен кто-то новый. Есть добровольцы, однако с отсутствием полярного опыта. Определенно, этим Русановым пренебрегать не следует…
Прав был Русанов, когда позднее в очередном письме к отчиму утверждал, что для французов он сам «чужой человек, иностранец, и все-таки они меня ценят и любят больше, чем мои любезные соотечественники. В этом отношении последние, так сказать, тянутся за французами» (1945, с. 385). Воистину, нет пророка в своем отечестве…
Не останавливаясь на всей переписке в связи с участием Владимира Александровича в будущих работах на Новой Земле, приведем лишь один показательный фрагмент его письма от 18 мая 1909 года правителю канцелярии губернатора Б. И. Садовскому, который по-своему показателен:
«Если Крестовая губа будет признана подходящей для устройства в ней нового становища, то я считаю безусловно необходимым пополнить предложенный мною и принятый губернатором план исследований одним новым и очень существенным пунктом. Стоит Вам бросить один только взгляд на карту, чтобы убедиться, что на всей Новой Земле Крестовая губа — единственное место, от которого до Карского моря самое короткое расстояние. Всего лишь 25 верст (по прямой линии) отделяют Крестовую губу от Незнаемого залива. Незнаемый залив — непочатое дно для промысла. Мы в нем ловили превосходных гольцов и видели массу нерп, морских зайцев, а также моржей. Так вот, отыскать удобный и кратчайший проход из Крестовой губы в Незнаемый залив мне представляется делом большой важности, так как если проход найдется, то промышленное значение будущего Крестового становища возрастает раз в десять. Тот проход, которым следовали мы (с французами в 1908 году. — В. К.), нельзя рекомендовать — для переправы грузов он решительно недоступен: два огромных ледника заграждают его, из которых один опускается ледяной вертикальной стеной в 25 саженей высоты. Но у меня есть веское основание думать, что рядом лежащая более южная долина свободна от ледников. И так, по-моему, задачей нашей экспедиции должно быть: исследование западного побережья до полуострова Адмиралтейства; исследование в частности и в особенности Крестовой губы, и переход в Незнаемый залив» (1945, с. 34). Из этого текста становится понятна роль Русанова в качестве генератора идей, наметившего районы работ и тематику исследований.
В июне личный состав небольшой по численности экспедиции окончательно сформировался. Ее начальником был назначен ссыльный Ю. В. Крамер, инженер-технолог по специальности, взявший на себя метеорологические наблюдения и топографическую съемку. Все связанное с геологией, естественно, поручалось Русанову. К. А. Лоренц отвечал за ботанические сборы и препарирование фауны, А. А. Быков должен был обеспечить фотографирование местности, включая специальную фотограмметрическую съемку. В экспедиции принял участие и представитель архангельской администрации — младший чиновник для особых поручений при особе губернатора П. А. Галахов. При таком подборе специалистов можно было ожидать уже на предварительной стадии подготовки экспедиции, что наиболее интересные результаты будут получены именно в области геологии, даже если с формальной точки зрения Русанов оставался лишь студентом Сорбонны, одним из представителей пользующейся мировой известностью геологической школы Г. Э. Ога, ставшего в том же 1909 году иностранным членом-корреспондентом Петербургской академии наук. Публикация Русанова в трудах Французской академии наук по итогам предшествующей экспедиции также явилась серьезной заявкой на будущее. Уже поэтому он занимал в новоземель-ской экспедиции 1909 года особое положение неформального лидера, причем с самого начала.
Знакомым путем на знакомом судне по знакомым местам на Новой Земле. В Маточкином Шаре для участия в экспедиции были наняты с двумя упряжками ненцы Санко и Ты-ко (Илья) Вылки — о последнем из них написано немало книг, в будущем он станет известен как «президент Новой Земли», его имя читатель встретит на страницах этой книги много раз. Вечером 9 июля экспедиция высадилась на северном берегу Крестовой губы в небольшой бухточке, названной в честь архангельского губернатора, где был организован экспедиционный базовый лагерь, или, по терминологии того времени — стан, отчего ближайшая к нему горная вершина была названа Становой. Продовольствием экспедиция была обеспечена на два месяца. Судя по тому, что в конце полевого сезона часть его была оставлена в Маточкином Шаре, провианта оказалось достаточно.
