– То, что мы слышим, нас беспокоит, – сказал другой сенатор. – Директор Филипс сообщил нам наиболее оптимистичные сведения из тех, что мы слышали продолжительное время. Он ничего не сказал о случаях холеры и хантавируса в городах Юго-запада. Ни сказал он ни слова и о наблюдаемом в разных местах дефиците питательных веществ, приводящем к пеллагре, авитаминозу и даже детской слепоте.
– Вряд ли вы сможете в этом обвинить именно нас, – сказал Филипс.
Но сенатора было не так-то просто остановить.
– Мы очень обеспокоены тем, что слышим по поводу условий в так называемых медицинских лагерях. Они переполнены сверх меры. Контактеров загоняют вовнутрь и забывают о них напрочь. Конечно, им дают кое-какую одежду и еду…
– Минуточку! – вставил слово седовласый сенатор. – Мы говорим о людях, которые, вероятно, являются или станут зомби. Ресурсы же должны прежде всего направляться здоровым людям. Тем, кто может вести продуктивную жизнь.
– И тем не менее в лагерях практически отсутствует медицинская помощь. Охранники отказываются даже прикасаться к содержащимся там людям. А бунты и ссоры убивают больше людей, чем сами зомби.
Уитмен посмотрел на подиум. Сенатор, произносивший эти слова, едва не брызгал слюной, а глаза его горели яростью.
– Мистер Уитмен! Вы говорите о поиске виноватых. Мы же говорим больше о законе и справедливости. Вы же не будете утверждать, что американцы, которых мы здесь представляем, заслуживают того, что происходит? И вы, конечно же, не думаете, что мы не имеем права знать, кто виноват в том, что наступил Кризис и его последствия?
Уитмен ответил бы, если бы его не перебил странный гортанный звук. Он обернулся и увидел, как его адвокат, содрогаясь всем телом, выпрямился в своем кресле. Сначала Уитмен решил, что у того приступ. Но глаза адвоката горели чистым прозрачным светом; он встал и со стуком отодвинул свое кресло.
– Сенатор! – заявил он. – Я… я возражаю против такой… такой постановки вопроса. – Вы не имеете права заявлять, что мои клиенты лично… лично…
Все ждали. Время шло, но адвокат так и не произнес ни одного слова. Постояв немного, он сел.
– Директор Филипс, – продолжил сенатор, – отвечал за все действия Центра по контролю и профилактике заболеваний, когда были обнаружены первые зомби. Именно он представил президенту, как он полагал, необходимые рекомендации в первые дни Кризиса. В соответствии с ними и были образованы медицинские лагеря, эти тюрьмы для больных. А привело это к тому, что сотни тысяч здоровых людей погибли, поскольку директор Филипс не предупредил нас, насколько быстро может распространиться прионная инфекция.
Седовласый сенатор прокашлялся и, склонившись вперед, произнес:
– С другой стороны, именно мистер Уитмен предложил разделить города на две части. Окружить городские кварталы стеной и, таким образом, оставить миллионы американцев за пределами нормальной жизни.
– И спасти миллионы других, – сказал Уитмен, но из уст его вышел только шепот.
– Мнение комитета состоит в том, что вы оба ответственны за неизмеримые страдания и трудности, которые пережил американский народ вследствие ваших рекомендаций. Сегодня мы вынесем вам официальное обвинение, и это успокоит американский народ, принесет ему некоторое облегчение.
Все пять сенаторов смотрели на обвиняемых с нескрываемым презрением, с видом абсолютного превосходства. Как хотелось Уитмену бросить им в лицо слова проклятия!
Тем не менее, тишину прервал Филипс.
– Я хотел бы… – начал он слабым голосом.
Затем встал и начал вновь, уже громко:
– Я хотел бы высказаться!
– Говорите, директор! – сказал молодой сенатор.
– В свою защиту я могу сказать следующее, – проговорил он.
Уитмен недоумевал – стоит ли?
– Отмечу всего один момент, – продолжал Филипс.
Он посмотрел на стол перед собой и заявил:
– Это мистер Уитмен высказал мысль помечать контактеров татуировкой. Именно он и предложил их изолировать.
Уитмен был настолько шокирован, что не смог даже рассмеяться.
* * *
Солнце полировало поверхность шоссе – столь же чистую и безупречную, какой он помнил на дорогах своей юности. Шоссе тогда напоминали реки асфальта и бетона, ведшие именно туда, куда ему нужно было попасть. Говорите, что хотите, о мире до Кризиса, но строить они умели. И строили на века. Сейчас на протяжении целых миль он не видел ни выбоины, ни брошенного автомобиля.
Но ничто не может длиться века.
Уитмен почувствовал нечто. Некая опасность грозила ему и его спутникам. Но ощущение ее исходило не снаружи, а из глубин его существа. Некое подташнивание, похожее на голод, некая вибрация, которую он ощущал желудком. Вскоре он уже и слышал нечто, но это нечто, как ему казалось, исходит из двигателя его вэна.
И он думал так, пока в зеркале заднего обзора не увидел мотоциклистов.
– Вот они, – прошептала Грейс. – Опять едет за нами.
Пытаясь получше рассмотреть преследователей, она вертелась на своем месте так, что даже задела Уитмену локтем ухо.
Он посмотрел назад и увидел глаза Боба.
«Я должен обеспечить твою безопасность, – сказал Уитмен самому себе. – Так тебе сказала твоя мама».
Мотоциклы рычали моторами, подбираясь все ближе к вэну. Теперь Уитмен мог их разглядеть. Собраны из всякого хлама. Детали от разных машин слеплены вместе, а те, что не подходили, загнаны в нужное место молотком. Только у главаря была фара, хотя и разбитая. Большинство даже не имело щитков.
Чокнутые. Только чокнутый поедет на таком мотоцикле. И так станет одеваться – как, например, их главарь, который в качестве оружия пришил к рукавам рога оленя. А другой повесил на шею две куклы, связав их волосами у себя за спиной. Что это должно было означать?
Мотоциклисты быстро приближались, выплевывая черный дым из своих глушителей. Тот, что был с куклами на шее, размахивал над головой кувалдой. Главарь крутил ручку газа и скоро догнал вэн. Он шел параллельно ему, но на дистанции в одну полосу. Уитмен решил, что тот не хочет, чтобы его подстрелили.
Одной рукой главарь держал руль, а другой жестикулировал, давая понять Уитмену, что тот должен остановиться и встать на обочине. Чем бы это закончилось, известно. Уитмен крикнул Грейс, чтобы та достала револьвер. Потом он крутнул руль в сторону главаря, надеясь, что ему удастся столкнуть того с дороги. Не вышло – байкер резко ушел вперед, ехидно усмехнувшись.
И в этот момент в атаку пошел байкер с куклами. Уитмен был слишком занят главарем и не заметил, как враг подкрался к вэну со стороны пассажирского сиденья. Тот нанес удар кувалдой, и вся машина зазвенела как колокол. Грейс закричала, но дробовик был уже в ее руках.
