Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
Бывало, идем по улице, а из-за плетня садика смотрят на нас настороженные пугливые глаза. Как только поравняемся с двором, лица исчезают, слышим хлопанье дверей – румыны, как суслики в норы, скрываются в хатах.
– Подумать только, – качал головой Мудрецов, – как запугали народ.
Тернюк продолжает мысль товарища:
– Да, Валентин. Правители-бояре сначала запугали народ, а потом принялись вить из него веревки.
– Что ни говори, а внушение – великая сила… – как бы размышляет вслух Карпов.
Летчикам полка пришлось расквартироваться у местных жителей так же, как и у себя дома, на Родине: поплотнее да покучнее – для удобства боевой жизни. Наша эскадрилья поселилась в домике рядом с летным полем. Хозяева – женщина с двумя девочками школьного возраста. В семье безысходная бедность, питалась она в основном блюдами из кукурузы и картофеля. Вместо хлеба – мамалыга. Хозяйка относилась к нам с искренней симпатией, трогательной простотой. Да и ее соседи уважительно раскланивались, едва завидев кого-либо из наших пилотов. Как аукнется, так и откликнется, говорят в народе…
Однажды мне случилось вернуться в хату в неурочное время, и я застал хозяйку на чердачной лестнице. Она торопливо закрывала дверцу лаза на чердак, а в руке держала кувшин. Стало ясно: кого-то тайно кормила и поила там.
Увидев меня, она совсем растерялась и, спустившись вниз, пыталась убрать лестницу. Я мягко, но решительно отстранил ее. Показав на дверцу лаза, спросил:
– Кто там прячется?
Прижав от страха руки к груди, хозяйка испуганно что-то говорила на своем языке. Я уловил смысл одного только слова – бах, бах…
Забираюсь по той же лестнице на чердак, и вот в сумеречном свете помещения вижу в углу сжавшееся в комок какое-то существо, кажется, женского пола, оно испуганно смотрит на меня. Жестом руки я позвал женщину и, пока она, согнувшись в три погибели, пробиралась к лазу, снял с петель замок и швырнул его далеко в сад.
Когда мы оказались на земле, передо мной предстала сказочной красоты девушка: стройная, русоволосая, с двумя огромными и тугими, как швартовая веревка, косами. Лицо смуглое, цыганское, а на нем – удивительно светло-синие, с зеленоватым блеском, глаза. Она не столько испугана, сколь смущена. Только изредка из-под бархатных, будто наклеенных дамским парикмахером, ресниц – таких длиннющих! – мягко «стреляют» эти прелестные сапфиры-глаза то в мою сторону, то в сторону хозяйки, как бы спрашивая недоуменно: от кого и зачем меня прятали? На вид ей лет 17–18.
От моей злости и обиды за недоверие к русским солдатам не осталось и следа. Откуда эти женщины могли знать, кто мы такие и вообще что за люди эти безбожники – красные? Ведь им так долго внушали, что мы, советские, – изверги, ироды, не имеющие за душой ничего святого, и пришли в Румынию с единственной целью: губить, разрушать, уничтожать…
Зову женщин – как потом я узнал, мать и дочь – в комнату и, как могу, объясняю, что прятаться от нас, россиян, не надо, никто им не причинит обид или унижений.
Комната, в которой мы жили, содержалась в чистоте и опрятности. Постели аккуратно перезаправлялись женскими руками после нашего ухода на аэродром. Дети встречали нас радостно, доверчиво. И преувеличения здесь нет. Война – это не просто такое состояние психики, когда люди только тем и занимаются, что уничтожают противоборствующую сторону, сметая все, что попадется на пути. Она имеет еще и другой, противоположный аспект – нас одолевала неистребимая тоска и грусть по родным и близким, оставшимся дома, вдалеке…
В конце мая немцы подтянули значительные резервы, вновь разгорелись яростные бои. На этот раз они проходили северо-западнее Ясс. Там 52-я армия обороняла выгодные в стратегическом отношении высоты. На ее долю выпала тяжелая борьба, которая продолжалась до начала наступления наших войск в Белоруссии. Более месяца шли упорные схватки. Противник стремился овладеть утраченными высотами, а 52-я армия стойко и мужественно удерживала эти позиции.
Против нее, казалось, была брошена авиация всего фашистского блока. Каких только самолетов здесь не было – «хейнкели», «хеншели», «юнкерсы», «фоккеры», «мессершмитты», «иары», «макки», «ПЗЛ» и многие другие. Все они стремились облегчить задачу своим войскам. В воздухе было на редкость жарко. Но численное превосходство не страшило наших летчиков. Они мужественно и упорно разили фашистских стервятников, блестяще выполняя задачи, которые ставило перед ними командование.
…В это напряженное время на старт выносилось полковое знамя. Делалось такое в исключительных случаях, когда складывалась настолько тяжелая обстановка в воздухе, что добиться победы в бою можно было, только рискуя жизнью.
Командир полка, заместитель по политической части, начальник штаба собирались на старте, и знаменосцы выносили знамя части, ее святыню. Летчики перед вылетом на задание становились у знамени на одно колено, целовали полотнище и уходили в небо с клятвой: бить врага, не щадя жизни. Надо сказать, они были верны слову – дрались самоотверженно и непреклонно. Когда кончались боеприпасы или горючее было на исходе, летчик направлял свою машину в гущу вражеских стервятников, рубя противника винтом. Случалось, и погибали во время тарана…
В труднейшие моменты схватки, когда весь ты напряжен до предела и усталость дает о себе знать не только ошибкой, но порой и безразличием к себе, алое знамя полка выплывало из глубин памяти, напоминая о клятве, данной тобой. О том, что ты – русский солдат, потомок суворовских чудо-богатырей, что ты – коммунист, защитник Отечества и высшей справедливости на земле – свободы.
Вот откуда черпались энергия, сила, настроенность на смертельную схватку с врагом.
О том, как сражались мои товарищи в этот период войны, говорит сохранившееся в архивах обращение командования 4-го истребительного авиакорпуса к летчикам, техникам и вооруженцам:
«Товарищи летчики, техники и вооруженцы!
…На нашем участке фронта завязались ожесточенные воздушные бои. За три дня воздушных сражений – 1, 2 и 3 июня – только летчики 240-го иап уничтожили 20 самолетов противника без потерь со своей стороны.
Герой Советского Союза капитан Кожедуб за два дня боев сбил четыре самолета противника. Это его 43-я победа. Мастер воздушного боя капитан Евстигнеев сбил пять самолетов противника – теперь на его счету 44 сбитых фашистских самолета. Младший лейтенант Брызгалов сбил два самолета, старший лейтенант Жигуленков – два самолета. Уничтожили по вражескому самолету отважные и умелые летчики – Тернюк, Мудрецов, Карпов, Шпынов…
Держитесь и бейте врага так, как бьют его летчики 240-го полка…»
Всякое доверительное и теплое обращение окрыляет. И летчики, зная трудности поставленных перед нами задач, постоянно искали пути их лучшего решения. Противник, где бы он ни пытался прорваться к советским войскам, повсюду встречал яростный отпор со стороны истребителей нашего соединения. Гитлеровцы применяли различные способы выхода в район боевых действий, вылетали большими группами, наращивали усилия в бою, пытаясь создавать количественное превосходство. Однако добиться желаемых результатов им не удавалось, и господство в воздухе неизменно оставалось за нами.
Ознакомительная версия. Доступно 13 страниц из 65
