Минут через двадцать впереди показалось длинное уродливое здание, худший из возможных мотелей.
— Вот здесь, — сказал он.
— Здесь?
Он указал на объявление о свободных комнатах, трепетавшее на ветру:
— Переночуем здесь.
Она свернула на стоянку. Десять дверей, не считая служебной. Машины стоят только перед двумя.
Он в чем-то замешан у себя дома, чего она даже представить не в состоянии, и она уверена, что его необъяснимые отлучки из дома тети и дяди никак не связаны с другими девушками. Выйдя из автобуса в Нью-Джерси, чтобы забрать машину, которую он взял напрокат, и увидев, что это фургон, она с облегчением вздохнула — он взял для них комнату на колесах. В ту первую ночь они растянулись на тонком матрасе, раздевшись донага, и она решила: это всего лишь отпуск, как он и обещал, и покрутила на пальце позолоченное кольцо, которое он велел ей надеть. Они ездили по побережью, и она с каждым днем все больше верила в эту выдумку.
Но сейчас он велел пойти к стойке и заказать комнату, и она не удивилась. Спрятала длинные светлые волосы под шарфом, который он ей дал, и надела темные очки, которые он вытащил из своей сумки. Они пахли его сигаретами.
— Документов не попросят, — заверил он.
Ветер утих. Наружная дверь была открыта навстречу теплой ночи, но внутренняя железная — на замке, и она не смогла войти. Внутри сидел мужчина с одутловатым лицом, в тюрбане, и, положив ноги на решетку, смотрел портативный телевизор. Кроме телевизора, комнату освещала только настольная лампа. Когда Клэр постучала, мужчина в тюрбане положил руку на полуоткрытый ящик стола и прищурился, пытаясь разглядеть ее в темноте.
— Что надо?
— У вас есть свободные комнаты? — Вопрос прозвучал глупо, но ей почему-то не было смешно. Смех здесь неуместен.
— Сколько надо? — спросил он, даже не пытаясь встать, чтобы впустить ее.
— Одну.
Он опустил ноги на пол. Она увидела, что за ним, в углу, сидит еще один мужчина, уставившись в телевизор.
Первый порылся в коробке на столе и, тяжело ступая, подошел к двери. Но не открыл ее.
— Машина ваша? — спросил он, указывая на фургон.
Она кивнула.
Он кивнул в ответ:
— Понятно. Номер десять. — Он поднял руку. Серебристый ключ скользнул по кольцу и закачался в неоновом свете. Она протянула руку, но мужчина отодвинул свою и сказал: — Двадцать пять.
— Ах да. — Она почувствовала, что краснеет. — Сейчас. — Порывшись в рюкзачке, нашла кошелек и вытащила две десятки и пятерку. Он взял деньги через отверстие в решетке и через него же отдал ей ключ.
— Спасибо.
Дождавшись, когда она сядет за руль, человек отвернулся. Она отдала ключ Найлу. В темноте парковки его лица почти не было видно, только глаза блестели. Он закурил.
— Он почему-то дал мне самую дальнюю комнату, — сказала она, — хотя у них полно свободных мест.
Найл не ответил, но она почувствовала, как его рука скользнула ей на бедро. Сквозь ткань юбки разлилось тепло. Он слегка сжал бедро.
Она опять включила зажигание и проехала до конца парковки. Комната оказалась почти пустой: только большая кровать, покрытая дешевым потертым оранжевым покрывалом, прикроватный столик с часами, обитый линолеумом комод с телевизором. Пол выложен плиткой, ковра нет. Ей не хотелось разуваться, чтобы не ступать на плитку босыми ногами. Когда она включила свет в ванной, лампочка перегорела: хлопок и шипение.
— Пойду попрошу другую, — сказала она.
— Не надо, — ответил он.
Подошел к ней сзади, словно ее тень, одного с нею роста и сложения, просунул руки ей под футболку и положил на грудь. Она повернулась к нему, забыв о сгоревшей лампочке в ванной.
Ночью она проснулась от звука подъезжающих машин. Услышала мужские голоса с характерным для чернокожих выговором, потом хлопанье дверей. Подумала, что это наркоторговцы, и обругала себя расисткой. Осторожно подошла к окну.
— Отойди, — велел он.
— Я думала, ты спишь, — ответила она, забираясь к нему под одеяло.
Он не ответил, и она снова провалилась в сон.
Во второй раз проснулась часа через два. Во сне она ощущала какую-то тревожную пустоту. Она лежала, не шевелясь и прислушиваясь. Нет больше мужских голосов. И Найла тоже. В кромешной тьме комнаты она почувствовала, что его нет рядом. Села, чтобы дать глазам привыкнуть к темноте, но тьма не рассеялась, и она поняла, что ставни закрыты снаружи. Ощупью добралась до двери, на ходу ударившись коленом о спинку кровати. Дверь заперта, и ключа нет. При всем желании ей не выйти из комнаты.
Делать нечего, пришлось вернуться назад к кровати. Она долго лежала, убеждая себя, что с Найлом она в безопасности, и наконец, обессилев от жары и усталости, вся мокрая от пота, впала в оцепенение. А потом наступило утро, и Найл был рядом.
— Мама? — Голос вырвал ее из прошлого.
Она вздрогнула. Быстро надела кольца и обернулась. На ее кровати сидел Джейми.
— Джеймс!
— Не сердись. Папа меня не видел.
— Ты все это время был здесь?
Джейми пожал плечами:
— Ну да, как вернулся. Прятался.
Портьеры не задернуты, и последние лучи солнца освещают бледное лицо ее сына. Ее потрясло его сходство с ней в юности. Такое же осторожный взгляд любопытных карих глаз, слабый рот с нечетко очерченной верхней губой. Легко представить, какой все остальные видели ее в пятнадцать лет.
— Прятаться нет необходимости.
Джейми пожал плечами:
— Как скажешь. Ты же сама говорила, что у папы сегодня важные гости и я не должен мешать. Я только хотел помочь.
— Помочь? — Клэр не сводила с сына глаз, пытаясь понять, не притворяется ли он. — Знаешь, вряд ли твое поведение в последнее время можно назвать помощью. — Она взглянула на часы на прикроватном столике. Шесть сорок восемь.
— Тебе некогда.
— Ничего подобного.
— Я видел, ты посмотрела на часы.
— Давай поговорим, а я тем временем буду одеваться. Ты останешься здесь. Что это за девушка?
Джейми навзничь шлепнулся на ее кровать и фыркнул. В детстве он часто просыпался ночью, — и не раз, когда Эдвард уезжал по делам, Клэр брала Джейми к себе. Он хихикал во сне еще до того, как в первый раз произнес «мама», и в те годы этот звук стал частью ее снов. Он до сих пор иногда снится ей.
Она села рядом с ним:
— Ты о ней не говорил.
— Какая разница.
— Что значит «какая разница»? Ты шутишь? Что происходит, Джейми? — Он отодвинулся от нее, и она добавила: — Папе звонили из школы.
