– Мне рассказывали, что ты разговаривала с ангелами, – мягко произнес он.
Она покраснела и отвернулась от него.
– Разговаривать с ангелами – дело нешуточное, – продолжал старец. – Ты и в самом деле с ними разговаривала?
У нее закололо в сердце при воспоминании о том, что она видела дома, в саду отца. У нее запершило в горле, а в уголках глаз появились слезы, которые затем потекли по ее щекам. Этот внезапный наплыв эмоций удивил и ошеломил ее, и она ничего не ответила старцу, а всего лишь кивнула и аккуратно положила ладони себе на колени, как учила ее мать.
– Почему же ты плачешь? – спросил он.
– Потому что… я…
Ее голос дрогнул, и она замолчала.
– Продолжай, дитя, – сказал он.
– Я… не думаю, что когда-нибудь увижу их снова, – дрожащим от волнения голосом ответила она. – И я скучаю по ним.
Она вдруг испугалась, что он спросит ее о том, о чем спрашивали все остальные, – как выглядят ангелы. Она боялась этого вопроса, потому что, по правде говоря, она совершенно не помнила, как они выглядят. Все, что осталось в ее памяти, не считая их слов, так это свет и исходящий от них запах, напоминавший запах свежего воздуха после грозы. Она подняла руки к лицу, как будто могла уловить на них остатки этого запаха. Однако от них пахло только дымом, исходящим от очага, и холодом. Она вытерла мокрые от слез щеки и нос, из которого начало капать. Ей сейчас оставалось только жалеть о том, что она забыла взять с собой носовой платок.
Она думала, что неизбежно последуют другие вопросы и что их будет много. Общение с ангелами было единственным необыкновенным событием в ее жизни, но при этом пытаться вспомнить подробности было все равно что пытаться вспомнить форму света или описать ощущения, которые переживает человек, когда его любят.
Однако старец не спрашивал больше ни о чем, а просто сидел рядом с ней и смотрел на ее профиль. Соленая слеза доползла до кончика ее носа и упала на тыльную сторону ее ладони.
– Архангел Михаил сказал мне, что я буду сражаться за принца и сделаю его королем, – произнесла она.
Эти слова сами по себе сорвались у нее с губ и удивили ее не меньше, чем старца. Она посмотрела снизу вверх на его лицо и увидела, что он улыбнулся. Его голова склонилась набок, и на мгновение ей показалось, что он похож на старую охотничью собаку, в которой вдруг проснулось любопытство.
Этот старец из клана Дьюар, а точнее, его ветви Койгерах, был хранителем посоха святого Филлана, прибывшего сюда из Ирландии семь веков назад и исцелявшего больных. Когда волк убил вола, помогавшего святому Филлану строить церковь, тот поговорил с животным и открыл ему глаза на то, как неправильно он, волк, себя ведет, а затем заставил его работать вместо вола в качестве тяглового животного.
Старец неотрывно смотрел на девочку, думая о том, что сказала бы она, если бы могла читать его мысли. Его вера была более древней, изначальной, возникшей намного раньше, чем вера римлян и их Папы Римского. Он нес на себе древнее бремя и за долгие годы, проведенные в скитаниях среди соплеменников, узнал очень многое. Сейчас его соплеменники привели эту девочку к нему, чтобы потом он высказал им свое мнение о ней. Они считали, что только он один может узнать, что на нее снизошло – благодать или сумасшествие.
Но он не знал этого и не мог узнать. Он молился каждый день своей жизни о том, чтобы услышать слова Господа, но так до сих пор и не услышал их. Ни одного раза. Он знавал голод, холод и одиночество. Ему не раз приходилось видеть бесконечно длинную дорогу, простирающуюся перед ним. Он искал благословения для новорожденных и Царствия небесного для мертвых. Он смотрел на эту девочку и видел перед собой только заплаканное лицо ребенка. Он чувствовал невероятную усталость и желание снять с себя свое тяжелое бремя, а потом просто присесть у костра. Но он также чувствовал, как священный воздух, витавший над ним и наполнявший часовню, давит на его голову и плечи, отягощенные прожитыми годами.
– А как вышло, что ты научилась владеть оружием и сражаться? – спросил он. – Ты ведь всего лишь девочка.
Его вопрос удивил ее, и она на несколько мгновений задумалась, пытаясь понять, в какую ловушку он хочет заманить ее. Она так и не поняла, в какую, и, несмотря на его ласковый взгляд, осталась настороженной.
– Мой отец возглавлял местное ополчение в нашей деревне, – сказала она после паузы и, пожав плечами, добавила: – Я всегда находилась возле мужчин, которые учились владеть оружием. И я смотрела, как они орудуют мечами…
Старец снова окинул ее внимательным взглядом и на этот раз отметил про себя, что ее плечи уж слишком широкие для девочки и что держится она довольно самоуверенно: во всяком случае в выражении ее лица теперь не было даже намека на робость.
– Говорят, что ты владеешь оружием… с большим мастерством, – сказал он.
Она опять пожала плечами, и ей вдруг пришло в голову, что ее действия могут показаться заранее отрепетированными.
– У меня это получается само по себе, – скромно произнесла она. – Мой отец говорит, что орудия сами выполняют работу за человека, если только позволять им это делать.
Девочка закрыла глаза и вспомнила тот день, когда она в огороде вырывала сорняки среди кустов помидоров. Она тогда внезапно почувствовала сладкий, очень приятный запах и сделала несколько глубоких вдохов. А потом, оглядевшись по сторонам, увидела их – Михаила, Маргариту и Екатерину. Они были прекрасными – вот это она помнила хорошо, – и, когда она подняла руку в знак приветствия, воздух между ней и ними задрожал и как бы поплыл кругами, словно вокруг нее был не воздух, а вода, поверхность которой она невольно потревожила. Девочка попыталась вспомнить, как звучали их голоса, но это звучание полностью исчезло из ее памяти.
– Исчезло и вернулось к Богу, – грустно сказала она.
Она вовсе не собиралась произносить эти слова вслух, а потому покраснела и прижала ладони к своему рту.
– Не надо так стыдиться, дитя. – Протянув руку, старец слегка прикоснулся к ее руке и негромко проговорил: – Посиди здесь со мной немного. Лишь ты и я – прежде чем я отдам тебя обратно им.
Спустя какое-то время они встали и медленно направились к выходу из часовни, за которой ее ждал тусклый свет пасмурного дня. Старец пропустил девочку вперед и пошел с почтительным видом чуть позади нее. Когда она появилась одна в дверном проеме, во дворе на несколько мгновений воцарилась тишина, а затем раздались радостные крики.
22
Дорога резко пошла вверх, и им пришлось с силой бить своих лошадей пятками в бока, чтобы заставить их двигаться вперед. Воздух вокруг был густым и тяжелым, и Ленье показалось, что даже время приостановилось, – оно текло очень медленно, как патока. Джейми, Шуг и третий из молодых людей – тот, кто в основном помалкивал и чьего имени она еще не слышала, – оказались более прыткими и уехали далеко вперед, стремясь побыстрее выбраться на высокое место. В нескольких сотнях ярдов от них Ленья заметила скалистую вершину холма, очертания которой вырисовывались на фоне огромной грозовой тучи. В лунном свете она поначалу приняла ее за какое-то разрушенное здание, но затем поняла, что ошиблась.
