Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
Ее похоронили в безымянной могиле. На похороны никто не пришел, даже родственники, да и были ли они у несчастной девушки – неизвестно. Акинлей на своей яхте покинула порт, так и не сказав мне, как звали погибшую. Через три часа после того, как гроб с телом утопленницы опустили в землю, я отправился в Израиль и обосновался в одном из поселений на Голанских высотах. Я не был евреем и не испытывал особых симпатий к израильскому режиму, но ничего лучше не придумал. Какой-то фермер нанял меня ухаживать за апельсиновыми деревьями и собирать урожай. В течение семи месяцев я просыпался на рассвете, целыми днями занимался физическим трудом, питался одним хлебом, не читал газет, не смотрел телевизор, не слушал радио и не разговаривал ни с кем, кроме обитателей поселения. Жил я в деревянной хижине вместе с тринадцатью другими рабочими, спал на жестком деревянном топчане. Когда фермер был недоволен моей работой, он отчитывал меня, словно мальчишку. Члены его семьи считали меня сумасшедшим, потому что не могли понять, с какой стати светловолосый англичанин приехал в чужую страну, чтобы ползать в пыли под палящим солнцем. Иногда из соседних деревень приходили мальчишки и молча пялились на меня. Никто из нас не выходил за границы поселения в одиночку из страха, что на нас нападут люди, чьи земли мы заняли. Потом мы вообще перестали покидать его, прячась за белым каменным забором.
Я работал на плантации до того самого дня, когда ко мне подошла жена нанявшего меня фермера, села рядом и сказала:
– Я думаю, вам надо постараться забыть все плохое.
Это была крупная женщина в черном парике. На животе у нее был повязан черный передник.
– У вас на душе какая-то тяжесть, – сказала она и провела рукой по внутренней стороне моего бедра. – Я не знаю, что стало тому причиной. Но прошлое – это прошлое, Гарри. Вы должны жить настоящим. – Рука женщины скользнула выше. – Не надо ни о чем жалеть. Жалеть о прошлом бессмысленно.
Прежде чем женщина добралась до цели, я взял ее за запястье и осторожно положил ее руку ей на колени. Она вздохнула и посмотрела в сторону.
– Это была всего секунда, – сказала она. – Всего секунду ваша рука прикасалась к моей, но эта секунда прошла, и все кончилось. Прикосновение оборвалось, и оно уже никогда не повторится. Все позади, в прошлом. Оставьте то, что мучает вас, позади.
Потом женщина резко встала, отряхнула передник, одернула юбку и отправилась по своим делам.
Ночью я уехал, ни с кем не попрощавшись.
Глава 42
Пятнадцатью годами раньше и на несколько прожитых мной столетий позже Петрок-112 напомнил мне то израильское поселение. Ночной тишиной, бараками и хижинами, в которых жили работающие в нем люди, забором, отгораживающим поселок от остального мира. В Израиле над нашим поселением, словно монумент, возведенный в честь чуждого мне бога, нависали Голанские высоты. В Петроке-112 ту же роль выполняли огромные строения из серого бетона, храмы, построенные во славу новых божеств – атома и цифры.
Я шел по территории поселка не торопясь, вальяжно – так, как обычно ходят высокопоставленные проверяющие. В Петроке-112, объекты которого уходили в глубь земли как минимум на столько же этажей, насколько и вверх, к серому северному небу, охранники и часовые попадались мне на каждом шагу. Они бросали на меня подозрительные взгляды, но поскольку со мной был сопровождающий, который к тому же то и дело демонстрировал почтительное ко мне отношение, вопросов не задавали.
Мы вошли в какое-то здание с бетонными коридорами, ярко освещенными люминесцентными лампами. В коридорах не было никаких указателей, кроме малопонятных обозначений на стенах вроде В-1 или М-2. Зато я заметил предупреждающие таблички, на которых было написано, что все, кто находится в здании, должны постоянно носить счетчики радиации. Меня это несколько удивило – ведь я был не на ядерном полигоне. В одном месте я увидел на стене большой плакат с изображением ученого, солдата и рабочего, которые со счастливым видом шли по полю, залитому солнечными лучами. Навстречу нам то и дело попадались люди, в том числе гражданские. Они были одеты не в лабораторные халаты, как я ожидал, а в неуклюжие ватные телогрейки, словно мы находились не на режимном объекте, а на каком-нибудь складе промышленной продукции. Время от времени мы проходили мимо тяжелых бронированных дверей с надписью: «Посторонним вход воспрещен».
Кабинет командира спецобъекта был небольшой комнатушкой, расположенной рядом с платформой для доставки грузов. На столе в комнате стояла большая черно-белая фотография, на которой был запечатлен мужчина, держащий на весу ручной пулемет. Туловище мужчины было крест-накрест опоясано пулеметными лентами. Командир оказался болезненно худым человеком. Голова с острым, выдающимся вперед носом сидела на таком тщедушном теле, словно его обладатель пережил многомесячный голод и так и не смог восстановиться. Он сидел за столом, на котором выстроилась целая вереница телефонов. При нашем появлении глаза его злобно сверкнули.
– Это еще что такое? – сердито рявкнул он.
Я решил продолжать действовать в том же стиле, в каком начал. Роясь в карманах в поисках документов и делая вид, что никак не могу их найти, я так же громко, как хозяин кабинета, пролаял:
– Михаил Камин, госбезопасность. Вам от нас звонили.
– Никогда про вас не слышал, – немного сбавив тон, сказал командир.
– В таком случае вам надо сменить адъютанта. Я добирался сюда восемь часов и не собираюсь понапрасну терять время, – жестко заявил я. – Вы получили описание подозреваемого?
Командир перевел взгляд с меня на сопровождавшего меня рядового. Хозяину кабинета платили за то, чтобы он думал, а не просто выполнял чьи-то команды. Следовательно, он не мог позволить, чтобы посторонний в присутствии его подчиненных говорил с ним без должного почтения. Поняв, что его мысли приняли крайне нежелательное для меня направление, я ударил кулаком по столу и заорал:
– Проклятье, вы что же, думаете, что внедренный к вам вражеский агент будет сидеть сложа руки и ждать, пока вы разберетесь в своих бумажках?! Нам надо действовать быстро, чтобы его не успели предупредить о провале!
Психологическое давление порой может оказывать на людей удивительный эффект. Во взгляде командира режимного объекта появилось выражение напряженного внимания.
– Вражеский агент? Я ничего об этом не слышал. Представьтесь, пожалуйста, еще раз.
Я несколько театрально закатил глаза, затем повернулся к сопровождавшему меня рядовому и рявкнул:
– Кругом – шагом марш!
Явно растерянный, охранник, поколебавшись, выполнил мою команду. Подождав, пока за ним закроется дверь, я наклонился над столом, заглянул командиру объекта в глаза и велел:
– Вызовите мне по телефону Карпенко.
Хозяина кабинета снова начали одолевать сомнения.
– Я вас не знаю, – твердо сказал он. – Вы появляетесь здесь, чего-то требуете…
Ознакомительная версия. Доступно 20 страниц из 97
