– Мир… Мир на грани войны. Войны столь ужасной, что все битвы, которые случались до сих пор, покажутся вам мелкими дрязгами…
– Благослови Господь! Отче, что вы такое говорите?!
– Молчи, брат… – хрипел аббат. – Сейчас они сжигают ведьм, но пройдут века и станут уничтожать людей, кои восстанут против лживой правды. Зачем? Дабы никто не ослушался их воли! Золото… Вот хозяин, повелевающий умами этих выродков. Выродков, отрицающих и смысл, и саму правду бытия. Сначала они испоганят бессмертные души, а потом начнут пожирать ваши тела! Кусок за куском, пока не подавятся, а вы, подчиняясь их замыслам, будете поступать так же, предавая своих родных и близких…
Не знаю, сколько продолжалась эта беседа, но спустя некоторое время услышал обрывки фраз о грядущей осаде Баксвэра и монастырских тайниках. Увы, но шёпот настоятеля был слишком неразборчив.
Чуть позже раздался стук входной двери, и я увидел человеческую тень, скользнувшую в сторону монастырских келий. Подождав некоторое время, я вздохнул и сделал шаг вперёд.
На столике, стоявшем подле кровати отца настоятеля, теплился огонёк свечи. Не успел сделать и нескольких шагов, как – будь проклята глупая неловкость – звякнул шпорой.
– Орландо, это ты? – прошептал отец Хьюго.
– Да, святой отец… – ужасаясь собственной наглости, сказал я.
– Ты всё же пришёл… – с облегчением произнёс священник. – Мне мало осталось. Скоро Всевышний призовёт меня к себе. Не хотелось бы оставлять незавершённых дел, но так уж сложилась судьба. У меня… У меня есть одна просьба. Поклянись, что исполнишь!
– Слушаю, святой отец.
– Орландо, вы… Вы доставили из Буасси ещё два гобелена. Это правда?
– Да.
– Они сейчас в Святом Трибунале?
– Да.
– Вот как… – захрипел настоятель. – Эх, Арно… Он совсем выжил из ума. Не удивляйся! Он заслужил моё презрение своей мерзкой натурой и преступлениями, кои вершил на своих землях… Шевалье, сын мой… Это ведь вы убили шевалье Дампьера?
– Господь с вами, святой отец!
– Не признаётесь? Пожалуй, это правильно. Никому и никогда не верьте! Орландо, если первый гобелен ещё в ваших руках, – шептал аббат, – ни в коем случае не отдавайте его отцу Раймонду. Он недостоин тайны. Лучше уничтожьте… – Голос священника звучал всё глуше, и мне пришлось наклониться, дабы разобрать его бессвязную речь.
– Что за тайну скрывает этот гобелен? – спросил я.
– Тайну… Не дай вам Бог оказаться среди посвящённых! Вы будете терзаться до самой смерти…
– За что вы убили Альбертину де Вердан? – неожиданно спросил я, и сие стало роковой ошибкой. Как бы темно ни было в комнате, но священник меня узнал! Глаза отца Хьюго вспыхнули такой ненавистью, что я чуть не отшатнулся.
– Жак, дьявольское отродье! Ты?!! – Глаза аббата налились дурной кровью! Он вцепился в рукав моей сутаны, но вдруг захрипел, будто ему не хватало воздуха, а потом завалился на подушки и затих. Клянусь, я не причинял ему зла! Да, пришёл, чтобы убить этого человека, но мои руки не обагрились его кровью! Не знаю, что послужило тому причиной – ненависть или ужасный страх, но сердце аббата перестало биться. Он умер.
Не помню, как я выбрался из обители. Единственное, что меня спасло, так это потайной ход. Был готов забиться в любую дыру, лишь бы спрятаться, но на двери, которую не смог открыть снаружи, изнутри был простой засов, управляемый некой потайной пружиной. Мне удалось его поднять и выбраться за пределы Святой обители. Едва дверь защёлкнулась, как я услышал удар колокола, который призывал монахов на полунощную мессу…
Глава 29
Увы, но моё возвращение домой оказалось куда более неприятным, чем проникновение в Святую обитель. Едва вошёл во двор, как в ноги бросилась испуганная Магда.
– Господь Всемогущий! – Она упала на колени и схватила меня за руки. – Сударь, в доме поселилась нечистая сила!
– Что ты такое говоришь, глупая! Откуда ей здесь взяться?
– Клянусь, что я не лгу! – причитала она. – Силы небесные! Если бы не вы, сударь, я бы и четверти часа здесь не осталась! Страх-то какой!
– Перестань причитать и скажи толком, что здесь произошло!
– Клянусь, это Пьер!
– Какой Пьер, дура! – Я попытался выдрать свои руки, но заплаканная хозяйка вцепилась в них намертво. – Он погиб далеко отсюда! Убит и похоронен!
– Это его грешная душа! Пьер вернулся, дабы покарать меня за ругань и придирки, коими я награждала этого пройдоху и бездельника! – Она спохватилась, прикрыла губы ладонями и захлопала глазами. – Ой, что я говорю! Пьер был таким хорошим, ласковым, а уж валял меня так, что…
– Ты мне ещё поговори! – не выдержал я. – Мигом отправлю на покаяние!
– Простите, сударь! – опять запричитала она. – Что же мне делать?!
– Замолчи! Замолчи и поведай, что здесь произошло!
Надо сказать, что рассказ испуганной хозяйки, призывающей в свидетели всех святых угодников, преизрядно меня озадачил. По её словам, когда она вернулась от своей товарки, то обнаружила, что утварь, находящаяся в моём доме, была разбросана по полу, а мебель – к слову, весьма крепкая – разломана в щепки. Самое удивительное, что никакого шума не было. Согласитесь, что трудно учинить беспорядок, не разбудив половину квартала, а товарка моей служанки, у которой она и была в гостях, жила в соседнем доме. Когда хозяйка успокоилась, хоть и отказалась подходить к дому, я был вынужден отправиться туда сам, чтобы убедиться в правдивости рассказов. Магда оказалась права. Если и возможно разнести жильё вдребезги, то беспорядок, царивший в комнатах, служил прекрасным доказательством. Это нельзя приписать визиту лихих людей, кои пожелали поживиться за мой счёт. Тем паче что тайник, в котором я хранил сбережения, оказался в целости и сохранности. Мне ничего не оставалось, как взять некоторые вещи и выйти во двор, где увидел Магду с узелком своих пожитков.
– Как это понимать, Магда?
– Сударь, вы уж меня простите, но я больше не могу находиться в услужении.
– Ты хочешь уйти?
– Если вы будете так добры и…
– Да, конечно! – кивнул я и потянулся за кошельком. – Куда же ты пойдёшь? Если ли у тебя друзья в городе?
– Вы уж пожалейте меня, старую, но я и в Баксвэре не останусь! Люди поговаривают, что наш город скоро будет осаждён!
– Кто сказал такую глупость?
– Слышала на рынке, сударь! Люди просто так говорить не будут…
Получив деньги, Магда ушла в свой закуток, чтобы утром уйти из города. Я присел и осмотрелся. Пусть и забегаю наперёд, но должен признать, что и в отношении слухов моя служанка не ошиблась.
Как ни старались власть имущие скрыть известия о возможной осаде города, но улицы заполнялись слухами. Многие жители готовились покинуть обречённый город, но, как это часто бывает, их намерения не выходили дальше обыденных разговоров. Одни надеялись на милость Господню, а другим просто некуда было идти. Тем паче в преддверии зимы. Пусть вас не удивляет неприятель, который собирался брать наш город в осаду в такое неудобное время! Зима обещала быть мягкой.
