Книга Двадцать отражений лжи - Ольга Шумилова

Меня же попросили…

Я сплюнула красный сгусток и решительно подняла горящие слепящей лазурью руки. Испуганно пискнула Марлен, деревянными болванчиками начали падать на пол парализованные штурмовики.

Когда-то давно мне не нужен был физический контакт. Мне не нужно было ничего.

Да и сейчас не нужно. Но за сломанные замки придется заплатить дорого. Очень дорого.

Я улыбнулась — все-таки получился красивый жест.

Напоследок.

Мелькнула мысль, что как раз напоследок стоило бы отправить весточку в Корпус — теперь-то я это могу безо всякого усилителя, а вот девочка через пару минут останется с кучей паралитиков, слабо отличимых от трупов, и одним настоящим трупом — как бы мой героический порыв не прошел зря… И в этот момент во лбах еще остававшихся на ногах штурмовиков начали появляться маленькие круглые дырочки.

А мой собственный лоб быстро и очень качественно встретился с полом из стальных листов. Из глаз вперемешку посыпались искры и слезы, в голове зазвенело, и сияние на кончиках пальцев опало, будто накрытое толстым одеялом.

Теперь, когда на руках не было риатина, мне не понадобилось даже оборачиваться, чтобы узнать, чья рука с таким чувством треснула меня по затылку.

Где-то у меня за спиной провалилась в глубокий обморок Марлен, но сейчас это уже было не важно.

— Додумалась! На тот свет захотелось поэффектнее?! — в этом вопле есть что-то настолько беспомощное, что по моей истерзанной душе разливается почти божественная благодать.

Задираю голову высоко-высоко, щурясь против света пляшущего у лица подствольного фонарика, и улыбаюсь улыбкой совершенно безумной:

— Ага…

— Ага?! — огромная темная фигура, нависшая надо мной, со зловещим шипением опускается на корточки, хватает мои безвольно опущенные кисти и трясет ими у меня перед глазами: — С каких это пор фарра стала великой альтруисткой?! Решила попробовать в кои-то веки?… А теперь смотри, чего стоит любовь к ближнему!

Я смотрела. На расслоившиеся ногти, почерневшую, растрескавшуюся, всю в бурых прогоревших чешуйках кожу, на негнущиеся, застывшие в судороге пальцы. Больно не было.

Было обидно. В кои-то веки захотелось умереть красиво, со смыслом, раз уж живу как охотничий шпик на поводке, а этот урод…

В глазах защипало. Я до боли сжала зубы, но соленые капли все-таки появились, и, сверкая, побежали по холодным щекам. И ярко-синие глаза снова, как и почти сезон назад, смотрели на меня с почти физически ощущаемой растерянностью.

— Шалли, я в шоке. Ты же когда-то была умной женщиной, хоть и порядочной су… — Неро запнулся. — А во что превратилась? Что это за идиотизм?

— А я всегда такой была, — я неловко, предплечьем, вытерла мокрые щеки. С появлением этого шантажиста у меня с плеч свалился не просто камень — целая скала. Он же большой сильный мужчина, и вообще мой безраздельный хозяин по своей собственной версии? Вот и пусть решает проблемы, а я порыдаю в свое удовольствие. Или поязвлю, пока не решила. — Просто некоторые были обо мне очень однобокого мнения.

— Как-то многовато этих «некоторых» было, — он вытащил из кармана мятый платок и сунул мне под нос. Я с фырканьем отвернулась, продолжая вытирать слезы рукавом. И вообще я на него зла за выходку с Ивом — а то, что злиться в его присутствии не получалось, вопрос чисто технический, у которого ноги понятно откуда растут.

— А я-то думала, такие умные мальчики слухам не доверяют, — ядовито процедила я, потянувшись к руке Марлен, чтобы проверить пульс…И промахнулась, засмотревшись на его ставшую внезапно удивительно постной физиономию. — Так. Скажи, что я неправильно поняла. И мы не были знакомы раньше.

— Ты неправильно поняла, — послушно подтвердил Неро, засовывая блеснувший стволом «Ноксус-405» в кобуру на пояснице. Укуси меня мекал, он что — олигарх? Даже Корпусу на вооружение они еще не поступили. — Знакомством это назвать было сложно.

— Ах вот оно что.

Вот теперь мне все понятно, фарры. И откуда такая поразительная осведомленность обо всех поворотах моей бурной биографии, и откуда это милое стремление ткнуть меня носом в дерьмо по любому поводу.

— Личные счеты, значит. Так стоило минутку-другую подождать — и мой хладный труп принес тебе полное удовлетворение. А мстить так, как это делаешь ты — низко и недостойно мужчины.

— …Полное — навряд ли, я не некрофил, — отрезал Неро и добавил, давая понять, что понял, о чем я: — Низко и недостойно — это врать любимой женщине и заодно друзьям, сослуживцам и якобы родственникам. И все — исключительно «в высоких целях», конечно, — с неожиданным остервенением закончил он, вскидывая все еще пребывающую в обмороке Марлен на плечо. — Все, Шалли, на выход. Поистеришь потом — я тут неплохо прошелся, но сомневаюсь, что перестрелял всех.

Меня не слишком аккуратно подхватили под живот и закинули на второе плечо. Здоровенный, провались он в Бездну…

А я ошиблась. Личные счеты у него не ко мне одной… Значит, мы с Ивом действительно идеальная пара, несмотря ни на что.

— Как ты здесь вообще оказался?

— На большом корабле можно спрятать два десятка шпионов, не говоря уже об одном маленьком духе Филина, — невозмутимо отозвался Неро, не оборачиваясь. Гад… Теперь понятно, кто кого о чем и когда просил. Ну, мудрейший Санх…

— Да ты действительно дух — раз сканирующая система корабля тебя пропустила.

— Если бы я не умел договариваться с кораблями, меня бы уже давно не было на этом свете.

— Что же не объявился пораньше? Очередной сеанс макания меня, мерзавки, носом в дерьмо?

— Из той груды металлолома, в которую превратилась техническая палуба, теоретически нельзя было «объявиться» совсем, — буркнул он. — А тебя, идиотку, я бы придушил за этот парад альтруизма лично, если бы не знал, чья это на самом деле инициатива. Это ведь ребенок подбил тебя на самоубийство?

Я крайне неохотно, но утвердительно гмыкнула. Неро покачал головой, покосившись на Марлен.

— Бедная мамаша. Вынашивать Избранную и так не подарок, а если она начинает выкидывать такие фокусы еще в утробе матери…

— Ну что ты хочешь от неродившегося ребенка? Она ведь тоже хочет жить…