Работа над мемуарами была закончена в январе 1964 года, а в октябре сняли Хрущева, и в идеологической области началось постепенное «закручивание гаек». Одной из жертв этого процесса стала и книга Мессинга — ее то ли сочли идейно сомнительной, то ли связали с продвигавшим ее А. Аджубеем, который лишился поста вслед за своим тестем. Как бы то ни было, издательство «Советская Россия» выкинуло ее из своих планов, и только в июле 1965-го журнал «Наука и религия» начал печатать ее главы с неизбежными цензурными изъятиями. Книжный вариант, как уже говорилось, был опубликован только в 1990 году стараниями Рэма Щербакова, но ничего сенсационного в сравнении с журнальной публикацией там не обнаружилось. Некоторые знакомые Мессинга утверждают, что в мемуарах была последняя, пятая глава, посвященная ясновидению, но никаких следов ее найти не удалось.
Последняя жена М. Хвастунова Галина Терехова в интервью утверждает, что эта глава хранилась у ее мужа и после его смерти была изъята КГБ. Кстати, Галина Ивановна тоже общалась с телепатом и рассказала о нем журналистам: «К нам постоянно приходили ребята из отдела науки «Комсомолки», ученые, переводчики, поэты. Мессингу льстило их внимание. У него была фишка: когда расходились поздно, объявлял, с какой стороны улицы появится свободное такси. И всегда угадывал! Я как-то спросила: «Вольф Григорьевич, а почему не ездите общественным транспортом?» — «Галочка, меня могут толкнуть в троллейбусе, наступить на ногу, я рассержусь на человека. И ему будет плохо. Не хочу, чтобы люди из-за меня страдали». В этом был весь Мессинг!» В истории с мемуарами Терехова подтверждает то, что говорят другие мемуаристы: «Муж ничего не придумывал. Разве что вложенные в уста Мессинга рассуждения о сверхъестественных явлениях, ясновидении принадлежат Михвасу. Тут уж его любовь к науке победила. Что касается фактов биографии, это все к Мессингу. Почему муж не проверял их? Ту же встречу со Сталиным? Кто бы его допустил в секретные архивы? Вы помните, какое время было?»
Конечно, ситуация с мемуарами волновала Вольфа Григорьевича. Дожидаясь их выхода, он даже отложил празднование своего 65-летия, намеченное на сентябрь 1964 года. В итоге юбилей отпраздновали только в 1966-м, зато с размахом. Официальная часть состоялась 19 января в Центральном доме медицинских работников, а на следующий день Мессинг арендовал зеркальный Красный зал ресторана «Прага», где дал банкет на 60 персон. Среди гостей были академики Петр Ребиндер и Иосиф Кассирский, писатель Леонид Леонов, главный редактор журнала «Наука и религия» Владимир Мезенцев, опубликовавший мемуары телепата. Михвас, как ни странно, отсутствовал — очевидно, отношения между ним и Мессингом к тому времени уже испортились. Татьяна Лунгина вспоминает: «Вечер прошел тогда в непринужденной обстановке, шутки чередовались с тостами, не умолкал смех. Были довольны и официанты ресторана. К иностранцам и крупным партийным чиновникам у них уже пропал интерес, так как ресторан «Прага» давно стал излюбленным «злачным местом» московской элиты. А вот такую персону они еще не обслуживали. К полудню следующего после ресторанного банкета дня мне позвонила Ираида Михайловна и сообщила, что «скорая» увезла Вольфа Григорьевича в крайне тяжелом состоянии в клинику имени Боткина. Ему предстоит срочная операция».
Очевидно, банкет в «Праге» с обильным угощением спровоцировал обострение аппендицита, перешедшего в гнойный перитонит. Врачи едва успели спасти Мессинга. Навещавшая его в больнице Лунгина писала: «Встретил он меня слабой улыбкой, а когда я склонилась и поцеловала его в лоб, я поняла, с каким трудом ему эта улыбка дается: жар был не менее 40 градусов. Держался он молодцом, ни на что не жаловался, только дышал тяжело и прерывисто. В его палате лежал еще молодой парень, богатырского сложения, с бородой, как у Хемингуэя. Казалось, он попал сюда по недоразумению. Мессинг перехватил мой взгляд в сторону здоровяка, поманил к себе пальцем и тихонько прошептал на ухо: «Тайболе, эти черти-врачи, видно, считают, что я испекся, готов. Нет, фигу им! А видишь этого здоровяка? Жалко парня — отсчитывает последние дни. А внешне ведь — ни-ни!»
Во второй мой визит Вольф Григорьевич попросил, если возможно, достать и принести черной икры. Больше у него ни на что аппетита не было.
Пришлось исколесить буквально всю Москву. Все же в одном из маленьких отдаленных ресторанов мне удалось раздобыть грамм сорок. Тут же поспешила отвезти «драгоценный» гостинец в клинику. Пропустили и на сей раз, и Вольф Григорьевич несказанно был рад и мне, и икре. Теперь уже улыбка без натяжки, и я вижу, что дело идет к поправке.
А молодого крепыша в палате уже не было. Он умер».
Мессинг поправился удивительно быстро, и через три недели его выписали из клиники, велев соблюдать режим и не ездить в командировки как минимум до конца года. Но без зрителей жизнь казалась телепату серой и лишенной смысла: уже в мае он выступал в одном из московских домов культуры, а осенью отправился выступать во Львов. Летом следующего года Мессинг отдыхал на Волге вместе с семейством Лунгиных. По словам Татьяны, «в жаркие деньки он сам отправлялся к ближайшей деревне, где у кладбищенской дубравы, у заброшенной мельницы бил ключик вкусной родниковой воды. Он черпал воду и утолял жажду первобытным способом, но для гурманского вечернего чая приносил и нам пластмассовый бидончик. Там он и познакомился с местными крестьянами, с несколькими особенно сдружился, покупал у них парное молоко, а старых и бывалых людей расспрашивал о знаменитых в их краях в прошлом гадалках или целителях. Деревенские жители в свою очередь полюбили — как в старину сказали бы — странного барина и за несколько дней до нашего отъезда подарили ему на память жанровую скульптурку, вырезанную из дерева: мужичок сидит на бочке и пьет из большой кружки самогон».
Популярность Мессинга в советском обществе с годами только росла. Простые зрители воспринимали его как настоящего чародея, а интеллигентная публика видела в нем эмиссара Запада, носителя чуждых и оттого особенно привлекательных идей и привычек. Первая публикация «Мастера и Маргариты» в 1966 году еще больше подняла популярность артиста, которого только ленивый не сравнивал с Воландом. Герои, похожие на Мессинга, встречались в произведениях многих фантастов; Иван Ефремов, к примеру, упоминал его с симпатией как пример овладения неизведанными силами психической энергии. В фильме Л. Гайдая «Операция Ы» (1965) о герое, «угадывавшем» мысли, говорили: «Да вы же телепат! Вольф Мессинг!» В 1962 году стихотворение о Мессинге написал чрезвычайно модный в то время поэт Роберт Рождественский:
Автобус грязь месит,
Автобус филармонии по лужам бежит.
На концерт к шахтерам
Едет Вольф Мессинг.
Наверное, без Мессинга они не могут жить.
Тучи над дорогой залегли, нависли,
Едет Вольф Мессинг,
Спокойствием лучась.
Шахтерские подземные
Подспудные мысли
Начнет он, будто семечки, щелкать сейчас.
Пусть он чудодейством
На всех со сцены дунет!
Отгадывает мысли, — не все ль ему равно.
Но пусть вслух не говорит,
О чем шахтеры думают,
