Появление Ксении в качестве подруги обрадовало Маслову. Это было приятно, неожиданно. Словно кто-то прочел ее мысли и помог им осуществиться. Раньше Рите казалось, что Ксения презрительно поджимает губы и демонстративно игнорирует ее общество. Она была уверена, что Широкова смотрит на нее с отвращением, боясь лишний раз встретиться с ней взглядом. Всегда спокойно относившаяся к реакции окружающих, Рита все же была не в восторге от откровенного пренебрежения. Для нее почему-то было важным, чтобы Ксения изменила свое отношение к ней. И вдруг неожиданно все круто изменилось: Ксения сама сделала несмелую попытку завести более близкое знакомство. В ее карих глазах уже не было того презрения и брезгливости, которые раньше смущали Риту. Маслова не могла поверить в то, что Ксения ищет сближения с ней! А через несколько дней Рита поняла, что получила неожиданный, бесценный подарок — человека, чьи взгляды полностью совпадают с собственными. Они были словно близнецы, разлученные волей обстоятельств на долгие годы, а теперь встретившиеся и наверстывающие упущенное.
Попытавшись разобраться в причинах такого резкого изменения в поведении Ксении, Маслова быстро все поняла: пережитые разочарования, одиночество толкнули их друг к другу. Порой горе способно открыть человеку новое видение всего, полностью изменить взгляды на жизнь.
Белое и черное меняются местами, и вдумываться в то, что происходит, нет никакого желания. Единственное стремление — следовать велению своего проснувшегося «я». Рита и Ксения быстро нашли общий язык. Обе были рады незапланированному сближению. Прошло совсем немного времени, а им уже не верилось, что недавно между ними была стена непонимания.
— Знаешь, многие женщины в душе проститутки, — изящно прикуривая от дорогой зажигалки длинную дамскую сигарету, как-то заметила Рита. Ее потянуло на откровенность, тем более что Ксения оказалась хорошей слушательницей и ей практически ничего не нужно было объяснять. Она заполняла пустоту, время от времени образующуюся в сердце Риты. Несмотря ни на что, в ней периодически просыпались сентиментальные чувства, и именно в такие моменты Ксения становилась спасительным звеном. С ней можно не притворяться, быть собой. Рита замечала, что у той та же неуемная, жаждущая страсти натура, что ей всегда мало ощущений, мало эмоций и что она готова быть разной и непредсказуемой ради получения наслаждения. — Но только смелые и раскрепощенные позволяют следовать велению своего тела.
— Иногда мне становится страшно, — призналась Ксения. В тот октябрьский вечер она впервые пригласила Риту к себе и деловито, по-хозяйски уверенно готовила крепкий кофе, желая во что бы то ни стало угодить своей гостье. Волнуясь, Ксения просыпала сахар мимо чашки, виновато улыбнулась, поймав чуть насмешливый взгляд подруги. Однако решила продолжить: — Я боюсь своих желаний, мыслей.
— Отчего?
— Я так быстро забыла Игоря. Мне казалось, что мы будем вместе всегда, я все заранее знала. Это была открытая книга, которую я бережно листала. Теперь я убеждена, что поступила верно, расставшись с Гошкой… Он — моя первая любовь.
— Значит, это была не любовь.
— А что?
— Трамплин к познанию самой себя, — делая широкий жест, ответила Рита.
— Цинично звучит.
— Я не права?
— Он — мой первый мужчина.
— О-о! — поперхнувшись дымом, вскрикнула Рита. — От этого нужно бежать, и чем дальше, тем лучше!
— Почему?
— Обрастешь комплексами в лучшем случае лет через пять, в худшем — года через полтора.
— Почему?!
— Что ты заладила! Ликбез какой-то, честное слово, — Рита поправила прядь волос. — Потому что в один прекрасный момент ты поймешь, что все проходит мимо. Нормы морали заставят тебя быть верной супругу, а душа и тело будут рваться навстречу новым ощущениям. Это нарастающее противоречие сделает жизнь невыносимой. Из веселой, жизнерадостной ты превратишься в брюзгу, вечно недовольную собой, мужем, детьми, всем миром. Однажды решишься изменить, и здесь уже все будет зависеть исключительно от твоего отношения к происшедшему. Выхода два: обманывать себя или обманывать мужа.
— Хорошенькую перспективу ты обрисовала, — пододвигая Рите чашку с дымящимся кофе, заметила Ксения. — Ты так уверенно говоришь, как будто прошла через это сама.
— Прошла, — отхлебнув из чашки, ответила Маслова. — Я ведь была замужем. Мы с тобой мало общались тогда, так что не удивляйся. На первом курсе выскочила, чтобы попасть в ряды честно выполняющих супружеский долг. Все закончилось не очень весело, кажется, меньше чем через год. Я стараюсь не вспоминать об этом.
— Я не думала, что ты… — глаза Ксении округлились.
— Такая стерва, как я, не может быть замужем? — Рита запрокинула голову и рассмеялась, закрыв глаза. — Может, еще как. Мне это помогло окончательно разобраться в самой себе.
— А ты любила его?
— Опять ты за свое. Любовь… Прямо болезнь какая-то, честное слово, — всплеснула руками Рита.
— Извини, я лезу не в свое дело, — поспешила сказать Ксения. — Каждому откровению свое время.
— Я всегда подчеркивала, что отвечу на любой твой вопрос. Мне нечего скрывать, но там, где начинается тема любви, семьи, я становлюсь менее словоохотливой.
Она действительно неохотно вспоминала о своей недолгой семейной жизни. Рита не испытывала трепетного восторга перед своим избранником. Саша Маслов был гораздо лучше, интереснее, деликатнее тех, с кем сталкивала ее судьба. Она привыкла к его улыбке, вежливости, обходительности. Он пропускал мимо ушей все, что говорили ему о Рите родители, озабоченно наблюдавшие, как их сын медленно и уверенно идет в руки настоящего чудовища. Непостижимым образом к ним стекалась информация, из которой становилось очевидно, что выбор сына далек от идеала. Им было страшно представить, что Саша встречается с этой не знающей ничего святого и чистого девицей. Ее многочисленные поклонники становились темой бесконечных разговоров старушек, сидящих под подъездом. Каждая новая машина, привозившая ее поздними вечерами к подъезду, осматривалась чуть ли не с лупой, а на утро обсуждалась в терминах, которыми могли изъясняться о технике женщины возраста ее бабушки.
Ритина манера одеваться была для них второй темой — всех удивляло такое разнообразие гардероба столь юной особы. Версий выдвигалось несколько, но те, где фигурировали бесконечные ухажеры Риты, казались всем наиболее правдоподобными.
— Бесстыдница! — качали головами всезнающие старушки, провожая глазами пробежавшую мимо девушку. И то, что она всегда была с ними вежлива и улыбчива, не меняло существа дела. — Нет ни стыда, ни совести. И как таких земля носит?
Стандартный набор фраз, которыми награждались все неугодные их строгому взгляду. Оставалось загадкой, как при всем этом до Арины Егоровны ничего не доходило. Ее, пожилую, всеми уважаемую, словно берегли от информации, которая могла разрушить то единственное, ради чего она оставалась на этом свете. Может быть, это закон такой, когда близкие узнают обо всем последними?
