— Бедная девочка! — простонал Эдгар.
Эдгар начал составлять из известных ему фактов историю жизни Эмили. Она потеряла родителей, потом ее уволок грубый солдат — Эдгар Эшленд. Она потеряла бабушку, потом ее принудил к замужеству отшельник — Эдгар Эшленд. Затем она подверглась жестокому обращению, и снова виновник — Эдгар Эшленд! Как же Эмили должна его ненавидеть! Как должна его бояться! Неудивительно, что дважды пыталась убежать. Если бы у него осталась хоть капля порядочности, он бы ее отпустил! Отпустил!
Но Эдгар не мог! Будь проклята его душа, он не мог легче было бы приставить пистолет к своему виску!
Эмили просила позволить ей вернуться в Хьюстон вместе с Дэвидом, которому она очень нравится и который не одобряет поведения дяди.
Черт бы побрал этого парня! Они с Эмили и так слишком дружны, чтобы ее муж оставался спокойным. Но что Эдгар мог сделать — вышвырнуть племянника из дому? Это привело бы к еще большему отчуждению Эмили. Кроме того, парню принадлежит половина поместья, и Дэвид будет защищать свои права. И будь все проклято, он, Эдгар, любит его! Он обещал себе сделать все, что в его силах, для мальчика после гибели Чарлза и Амелии.
Нет, он никогда не заставит Дэвида уехать. Но какая же это пытка видеть Эмили и Дэвида вместе! Сколько еще пройдет времени, пока она уговорит Дэвида увезти ее отсюда? Сколько пройдет времени, пока его собственное поведение убедит Дэвида увезти ее?
А как насчет Аарона Райса, который скоро снова будет шнырять тут? Если он хоть сколько-нибудь знает Райса, негодяй не оставил мысли завладеть портретом Оливии и для этого использует все средства.
— Портрет! — простонал Эдгар. — Мне следует сжечь проклятый холст!
Но и это ничего бы не решило, только оттолкнуло бы всех… На каждом шагу его ждало поражение. Он не мог уступить Аарону, не мог выполнить просьбу Эмили, не пожертвовав своей гордостью. А он очень гордый человек.
Значит, надежды нет? Он никогда не вернет Эмили? Никогда не ощутит тепло ее тела, не познает нежность ее любви?
Если бы он только лег с ней в постель, то, может быть, сумел бы сделать ее своей женой. Он знал ее тело — каждый изгиб и впадинку… Если бы он погрузился в его глубину!..
Эдгар вспомнил, как они лежали под гигантским деревом у реки. Их любовь была страстной и закончилась такой кульминацией, какой он прежде не испытывал. Все защитные барьеры были разрушены, мужчина и женщина стали одним целым, одной душой…
Да! Надо еще раз заставить Эмили сдаться! Тогда он никогда больше не выпустит ее из своей постели, никогда больше не позволит ей отдалиться от него.
— Господи! — застонал Эдгар и встал. — Я ее получу! Видит Бог, я ее муж и получу ее! Сейчас же!
Он вышел, шатаясь, в темный коридор и ощупью добрался до лестницы. Он заглушит ее протесты объятиями, поцелуями заставит сдаться. И будет обладать женой до тех пор, пока она не пообещает принадлежать ему — навсегда!
Эдгар, спотыкаясь, прошел по верхнему коридору. Но, добравшись до комнаты Эмили, остановился. «Лучше действуй осторожно, старина», — предостерег он себя и приоткрыл скрипучую дверь, тихо снял сапоги и на цыпочках подошел к кровати. Эмили лежала на животе, ее сорочка сбилась вокруг талии, открывая длинные ноги и соблазнительные изгибы бедер. Водопад локонов, отражающих лунный свет, рассыпался по спине.
Эдгар осторожно повернул ее к себе; Эмили тихонько застонала. Он наклонился и поцеловал ее, ощутил сладость ее губ и начал тонуть…
Эмили проснулась и оцепенела, попыталась крикнуть, но он закрыл ей рот поцелуем, она сопротивлялась, и Эдгар поцеловал крепче, безжалостно разжимая ее губы. Но Эмили не сдавалась, не уступала. Ее тело под ним было негибким, словно мертвое…
Эдгар отпустил ее руки. Она хватала ртом воздух, рыдала, крупные слезы текли по ее лицу.
— Эмили, позволь мне, — прошептал он. — Дорогая, пожалуйста, позволь…
Но она продолжала рыдать, безвольно раскинув руки…
Божья матерь, она его боится! И не чувствует к нему ничего, кроме страха! Эдгар встал и вышел из комнаты, в ушах звенели безутешные рыдания, на губах остался вкус слез.
Он добрел до своей комнаты и рухнул на кровать. Эмили его боится, ненавидит его! Ничего не осталось, нечего спасать! Сейчас он пойдет вниз, зарядит пистолет и вышибет себе мозги.
Почему? Почему? Потому что ее любит! Он ее любит! И сам уничтожил все шансы завоевать любовь Эмили.
Теперь он умрет, сейчас же. Господи, как хочется умереть! Но Эдгар не мог пошевелиться, ноги будто окаменели.
— О Господи, Эмили, я люблю тебя, — задыхаясь, прошептал он. — Что я наделал? Что я наделал?
Глава 20
9 мая 1841 года
Эмили снисходительно улыбнулась, расправляя вокруг себя розовые юбки.
— Нет, Дэвид, ты должен не просто вручить этот список продавцу, — с упреком возразила она.
Дэвид почесал голову и в замешательстве посмотрел на лежащий перед ним список. Они с Эмили провели последний час в гостиной, читая длинный перечень того, что ей хотелось приобрести или заказать в Хьюстоне.
— Господи, Эмили, хорошо, если мне удастся не перепутать все указанные тобой цвета. Ты не должна слишком многого от меня ожидать, когда речь идет об оттенках ткани…
Эмили с ободряющей улыбкой накрыла ладонью руку Дэвида.
— Я совершенно уверена, что ты привезешь мне именно то, что я хочу!
Глядя на руку Эмили поверх своей, он покраснел, улыбнулся ей в ответ.
— Доброе утро, сеньора Эшленд. Доброе утро, Дэвид. Увидев в дверях Марию, Эмили поспешно отпустила руку Дэвида.
Сегодня девушка выглядела холодной, чужой и прекрасной. На мгновение глаза Марии встретились с глазами Эмили — открытый и решительный вызов. Хотя в глубине души Эмили ощутила укол страха, но ничем не выдала своих чувств. Будь она проклята, если позволит этой девчонке запугать ее! Пора Марии примириться с тем фактом, что Эмили теперь — член семьи, а не непрошеная гостья, которую можно довести и заставить уехать.
Мария отвернулась первой и, кивнув Дэвиду, сдержанно произнесла:
— Я выучила музыкальные термины, как ты хотел, Дэвид. Не пора ли нам начать урок?
Дэвид был явно смущен.
— Ах да, наш урок, Мария. Боюсь, дорогая, я должен извиниться. Мне уже нужно ехать на пристань, не то я пропущу «Красавицу».
— Понимаю, — ответила Мария с нотками горечи в голосе и, бросив взгляд на Эмили, презрительным тоном уточнила: — Поскольку вы с сеньорой Эшленд были все утро заняты очень важными делами, у тебя не осталось для меня времени?
— Мария, — искренне предложила Эмили, — я буду рада помогать тебе с уроками музыки до возвращения Дэвида.
Зеленые глаза мексиканки метали молнии. Она нетерпеливо постукивала носком атласной туфельки по полу.
